Ознакомительная версия.
– Раскуришься тут…
Из сумки появилась новая пачка – но я перехватил ее, и прежде, чем Ксения сумела сообразить, что происходит – выбросил в море.
– Довольно. Одну за одной – это уже слишком…
– Ты мне не муж, вообще то.
– Вот и побереги меня. Близких людей ты не бережешь…
Ксения сняла очки. Солнце бликовало на линзах оптических прицелов на эсминце. Я знал ее… если сразу дать отпор, она начинает отступать. Но она не отступит дальше, чем ты ее к этому вынудишь, и при первой возможности вернет себе позиции. Сильная женщина – синоним слов "одинокая женщина"…
– Как мне все надоело… – зло сказала она.
– Регентство?
– Оно самое. Все так и норовят сделать по-своему.
А ты чего хотела… Так вот и выглядит власть… власть женщины.
Проблема в том, что мужчина априори не может подчиняться женщине, все его существо будет протестовать против этого. Особенно – военный. Ксения – совсем неплохой вариант на троне Империи. Умная, волевая, хитрая, способная к интригам, прекрасно знающая экономику. С почти мужским складом характера. Проблема в том, что она женщина. Мужчина может подчиниться мужчине, признать его главенство – как вождя. Женщине же – раз за разом придется доказывать, что она достойна быть вождем, и окончательно – она никогда этого не докажет. А раз за разом кому то что-то доказывать – утомительно.
Но она сама себе это выбрала. Хотя – и без Регента тоже было нельзя.
– Что ты думаешь об обстановке в Афганистане?
– Это не такой простой вопрос.
– Господин адмирал, разве я когда-то задавала вам простые вопросы…
Ксения теперь начала кокетничать. У нее на каждую ситуацию существует свой набор ужимок и уловок, которые она применяет вполне обдуманно и хладнокровно. Она может обвинить в чем-то… для каждого у нее есть свои обвинения, она может напомнить о чем-то хорошем… если есть, о чем напоминать. Но что касается меня – со мной эти игры давно не проходили. Возможно, поэтому я до сих пор и был один… потому что со мной никакие игры не проходили. Если человек видит свою вторую половину насквозь, жить становится просто невозможно.
– Я не служил в Афганистане и не могу ответить на этот вопрос.
– А как насчет Персии? Это же соседняя страна. И ты там очень много добился за очень короткий срок.
– Видите ли, сударыня… сравнивать ситуацию в Персии и в Афганистане бессмысленно, потому что у них – совершенно разные корни. Совершенно разная основа. В Персии мне удалось добиться ощутимых результатов за короткое время потому, что в этой стране люди привыкли жить в государстве. Государство, которое построил для своих подданных шахиншах Мохаммед, было не таким уж и плохим. Там производилось больше киловатт в час энергии на душу населения, чем где-либо в мире. Бензин стоил примерно в три раза дешевле, чем в нашей стране. Хлеб стоил дешевле вдвое… собственно говоря, это и стало одной из причин восстания крестьянства, они не могли конкурировать с дешевым, завозимым продовольствием, а шахиншаху было плевать на то, что думают феллахи, он на них не опирался. В стране работали заводы, порты, добывались полезные ископаемые. В городах в каждой семье был автомобиль. Практически не было уличной преступности… это неправда, что жестокость наказания не позволяет предотвратить преступление, неправда, по крайней мере, для Востока. А то, что в стране пропадали люди, что каждый полицейский чиновник был маленьким шахиншахом, творившим беспредел от лица государства… что же, на Востоке жили и при худшем беспределе. Несколько столетий назад монголы стерли Багдад, тогда один из крупнейших городов мира с лица земли, перебили всех его жителей. Когда мы пришли… мы просто установили другое государство и другие правила игры. Был шахиншах Мохаммед – стал шахиншах Николай. Если раньше полицейские могли схватить и убить тебя по подозрению в сопротивлении режиму – то сейчас – за исламский экстремизм. Мы установили новые правила игры и объявили о них людям. У нас появились сторонники, которые увидели, что мы искренни в своих попытках установить более справедливое правление, прекратить творившееся беззаконие, восстановить страну и дать персам место в нашей большой семье. У нас были противники, ты прекрасно знаешь – откуда они взялись, и кто их финансировал. Но большая часть населения – изначально не была, ни за нас, ни против нас. Они смотрели и выбирали. Уже с первого месяца – двух мы сделали несколько правильных шагов и люди стали воспринимать нас как новую власть, а не как безбожников и оккупантов. Мы построили новое государство – и люди согласились с этим.
Ксения нервно повела плечами, смотря на охранявший наш покой эсминец с Андреевским флагом.
– А в Афганистане разве не так? Там тоже был… король, пока у нас не хватило ума его убить. Господи… все больше убеждаюсь в том, что Николай был закоренелым идеалистом. Дай Господь, Павел не унаследует это…
С вами… С вами это исключено, сударыня. И я даже не знаю, хорошо это или плохо.
– В Афганистане все совсем не так. В отличие от шахиншаха Мохаммеда – афганский король даже не думал делать что-то для страны. Даже не думал устанавливать какие-то законы и требовать их жесткого выполнения. В сущности, его власть ограничивалась лишь несколькими провинциями, по странному стечению обстоятельств теми, где удобно выращивать опиумный мак и лишь несколькими сферами жизни. Он не был королем в общепринятом смысле этого слова, он не был главой государства. Это была британская марионетка в политике и преступник международного класса во всем остальном. Он занимал престол только для того, чтобы его не заняли другие, англичане сохраняли его у власти только для того, чтобы создать зону хаоса и блокировать ею наш путь в Индию. Как минимум две трети территории Афганистана ему не подчинялось, там не было никакого государства, государственность там не выходила за пределы институтов родоплеменного строя. Британская армия вела постоянные контртеррористические операции – волей-неволей обучая афганцев противостоять сильному, технологически передовому противнику. Мы поставляли им оружие и инструкторов, чтобы британцы разбирались со своими проблемами, а не создавали проблемы для нас в Средней Азии. Там не было государства, понимаешь? Его никогда там не было, в отличие от Персии. Теперь мы пришли и начали его строить. С нуля и в условиях жесточайшего противодействия. Таким образом, мы наступаем на хвост очень многим.
– Но разве люди не хотят жить в цивилизованных условиях? – озадаченно спросила Ксения. Вопрос ее был просто замечательным – вопрос женщины, выросшей в столице передовой технологической империи мира, относящейся к высшей аристократии, к дворянству и привыкшая пользоваться всеми плодами технологического прогресса, какие только были.
Я молча достал коммуникатор, подключил его. Все-таки – шагнул прогресс, шагнул – катаемся на катере, и прямо отсюда – я могу узнать, что творится прямо сейчас на другом конце света…
– Что ты делаешь?
– Хочу показать тебе кое-что. Ты сразу многое поймешь.
Я зашел в хранилище снимков, британское. Файлы были проиндексированы для удобства и я быстро нашел нужный…
– Если не боишься, можешь посмотреть…
Ксения свет Александровна смело взяла коммуникатор и… чуть не выбросила его за борт.
– Боже… что за мерзость. Это что, постановочный кадр?
– Нет. Это Кабул образца две тысячи двенадцатого года.
На снимке – который в свое время меня потряс – была изображена речка Кабул. Протекающая через город. Точнее, даже не речка, а речка и прилегающая к ней территория. Дело было летом, река сильно пересохла, обнажив часть своего русла. Кто-то поил осла, женщины стирали белье и набирали воду в кувшины. Судя по зданиям на заднем фоне – снимок был сделан в городской черте Кабула. Тут же – на корточках сидел бородач в чалме и простите… справлял свои естественные потребности. Прямо на виду у всех и никого не стесняясь.
– Сумасшествие…
– Нет, сударыня. Они так живут. Понимаете, если вас с детства не приучили посещать ретираду, а справлять свои потребности, где придется и на виду у всех – то потом, приучить взрослого человека со своими устоявшимися привычками к ретираде непросто. Прежде всего, эту ретираду надобно построить, затратив для этого время и ресурсы. Подвести к ней воду, трубу и положить туалетную бумагу и освежитель воздуха. Затем – каждый раз, как только возникает потребность, идти к этой ретираде. Не проще ли – просто снять штаны и сесть, где придется?
Ксения помолчала, уясняя в голове ситуацию. Мне в свое время так же было непросто понять это. Я это понял – но не принял. Просто правильное понимание ситуации это тоже своего рода оружие, ничего нельзя изменить, если не понимаешь, что вообще происходит.
– Это… сложно принять.
Ознакомительная версия.
