- А что теперь будет? Правильно ты крестьян забрал. Молодец даже. А с этими сейчас разберёмся. Школа далече? - Пётр снова выглянул в окно.
Часть ляхов спешилась и заряжала пистоли с пищалями и мушкетами. Пётр их даже пересчитал. Получилось пять шляхтичей и двадцать семь человек попроще. Хотя, в Польше полно очень бедной шляхты, которая себе и коня-то позволить не может. Живут вот такими телохранителями при более богатых. Итого тридцать два человека. Да, если бы они вчера не приехали, то всё могло кончиться довольно печально. Только бог оказался на стороне православных. Именно сейчас в школе четыре десятка спецназовцев, понятно, уже проснулась и ... Стоп. Там ведь десяток ляхов. Они, конечно и в Вершилово пожили и воевали со шведами здорово, но тут ведь не шведы. Тут свои. Как себя будущие "рулетчики" поведут. Ну, что ж. Вот и проверим.
- Школа, спрашиваю, далеко? - повторил вопрос Пожарский.
- Метров триста, на въезде в село.
- Точно, - Пётр вспомнил, как они проезжали поздно вечером вчера двухэтажное здание, - Фома где?
- В школу и пошёл с петухами, - махнул на запад Коровин.
- В доме кто ещё?
- Жена и дочка, три дня как народилась, - расплылся в улыбке Силантий.
- Дверь заперта изнутри? - Коровин отпрянул, - Силантий, бегом дверь запри, и завали чем под руку попадётся. И пистоли мои принеси. Да и одежду, - Пожарский оглядел себя. Воевать собрался, в одних подштанниках. Позор.
Коровин успел. В дверь забарабанили.
- Отворяй, пся крев!
Пётр решил, что самое время начать переговоры.
- Чего надо, - выкрикнул он из разбитого окна.
- Отворяй, кажу, и замкний сен ты, быдлаку хамски!
Какой-то перебор. Пётр за шесть лет общения с Янеком Заброжским польску мову немного освоил и понял, что его сейчас обозвали "быдлом".
- Ещё раз спрашиваю, чего на... - Договорить он не успел. По окну выстрелили из пистоля и тот же противный голос снова заорал.
- Замкний сен, ты пердолоны в дупэ ты! Отворяй дрзви.
Ну, вот теперь ещё и засранцем обозвали. Бабах. Пётр целился в крикливого. Этот был в сером ермяке, а значит, не был тут главным. В ответ шарахнули, так шарахнули. Кто их воевать учил. Поди, все до единого выстрелили, и теперь оружие опять разряжено. Но проверять Пётр не стал. Да и не понадобилось. Раздались выстрелы из-за забора стадиона.
- Шляхтичи живыми нужны, - завопил он во всё горло.
Через десять минут, когда трупы отволокли в одну сторону, предварительно раздев до исподнего, а раненых и живых в другую, тоже раздев, мало ли, вдруг, кто кинжальчик припрятал, Пётр прошёлся перед пленными. Их осталось не много. Двое в красных жупанах были ранены и их сейчас перевязывали спецназовцы Бороды. Один же был невредим. Кроме этих троих было ещё трое раненых и двое просто сдавшихся. Ну, вот, а шуму было. Быдлом обзывали и засранцем. Не сдержанный на язык лях сейчас ответить за свои слова не мог, Пожарский не промахнулся, но ведь паны-то могут.
- Милош, спроси, кто тут главный, - попросил Пётр польского десятника.
Надо отдать им должное, весь польский десяток посчитал себя вершиловцами и в соотечественников стрелял без угрызения совести.
- Этот вот и есть. Это поветовый хорунжий Анжей Вельгурский. Он подчиняется каштеляну, в его обязанности входит организация посполитого рушения в повете, - после короткого разговора с единственным не раненым шляхтичем ткнул в того пальцем Барциковский.
В это время господин хорунжий вскочил и с пеной у рта стал орать на Пожарского.
- Чего хочет-то? - утерев с лица, слюни Вельгурского, поинтересовался Пожарский.
- Он говорит, что ты вор, украл его холопов, и за это он вызывает тебя на поединок на саблях, - перекрестившись, перевёл Милош.
- Сломайте ему руку правую и кастрируйте, - повернулся Пётр к Бебезяку, - Потом его одного, в исподнем, вываляйте в навозе и доставьте до границы с Речью Посполитой, - это Пётр уже товарищу воеводы Смоленска Фоме Исаеву сказал.
- А с остальными что делать? - усмехнулся богатырь.
- У вас же сидят в остроге ляхи, камень дробят для дорог, вот и этих к ним добавьте. Убитых погрузите на телегу и на границе свалите кучей. Но это всё успеется, а сейчас пойдёмте, позавтракаем, а то эта войнушка аппетит нагуляла.
Покинули Шутово утром следующего дня. Пётр обошёл все производства, осмотрел собранную в риги рожь и пшеницу. Подсказал кое-что Силантию, но в целом остался доволен. Хороший городок получается. Весь день топоры стучали, это приехавшим недавно гугенотам и рижанам дома строили. Пётр поинтересовался у Коровина, сколько ещё человек он сможет принять.
- Да, думаю, что полста семей сдюжу. За два месяца, до морозов успеем дома построить, да печи сложить. Брёвна и доски заготовили, кирпичи и черепицу обожгли, - обрадовал князя управляющий.
Не ошибся Пётр Дмитриевич, его сюда старшим посылая. Молодец Силантий. Нужно будет ему сюда пару человек прислать, что шестой класс закончили. И переводчики готовые и детишек учить будут, а в следующем году и настоящих выпускников школы несколько человек послать можно. Да и про протестантского священника подумать надо.
Событие тринадцатое
Сигизмунд Ваза - король Речи Посполитой сидел на том же стуле в той же комнате ратуши в Риге, что и два с половиной года назад, и точно так же его собеседником был гетман Кшиштоф Радзивилл. Точно так же за окном был унылый пейзаж разграбленного города. Ну, может гарью не воняло. Захватившие город шведы его в очередной раз ограбили, и при штурме часть домов сгорела, но идущие уже вторую неделю дожди хоть с этой бедой помогли справиться. Русские город отбили и повели себя очень странно, вместо того, чтобы грабить, то, что осталось от шведов, они наоборот часть добра вернули горожанам. Об этом королю рассказали бургомистры города Николай фон Экк и Томас Шенинг. Сигизмунд в дела городского совета не вмешивался, хотят иметь двух бургомистров, пусть будет два. Сейчас оба были на городских стенах, восстанавливали проломы, что проделали сначала шведы, а потом и московиты.
Ещё пять лет назад это был самый большой город Речи Посполитой, население доходило до тридцати тысяч, но три войны, одна осада и четыре штурма своё дело сделали, по словам Томаса Шенинга сейчас и половины не осталось. Часть убита, часть разбежалась по соседним городам, в том числе и в русский теперь Пернау, и самое ужасное, больше двух тысяч человек ушли с русскими. Причём ушли мастера, а не трубочисты с рыбаками. В результате, сейчас в городе не более пятнадцати тысяч человек. И ещё ведь не все беды. Шведы перегнали из Риги все корабли, и что с ними сейчас неизвестно, вполне могли и московитам достаться. Один из главных доходов - торговля, теперь практически отсутствует.
Король тяжело вздохнул, отошёл от окна, снова сел на стул и тяжело уставился на гетмана.
- Я не буду платить этому щенку ни одного гроша, - Сигизмунд ждал возражений Радзивилла, чтобы обрушиться на него с гневной речью.
- Это ваше право, Ваше Величество.
- Ты бы, конечно, заплатил?
- Вы король, да и сейм, я думаю, будет категорически против, - развёл руками гетман.
- Ты боишься, гетман, этого щенка? - зло смотрел Сигизмунд прямо в глаза Радзивиллу.
- Ваше Величество, вы не видели горы трупов, что оставили от войска Льва Сапеги люди этого "щенка", - Кшиштоф Радзивилл перекрестился на, висевшее на стене распятие, - При внезапном нападении нашего лучшего войска они потеряли пять человек, а мы больше двух тысяч.
- Это я уже слышал! Как им это удалось? - король вскочил со стула и вновь прошёл к окну.
- Я допросил выживших. Они говорят, что русские мушкеты стреляют намного дальше наших, намного точнее и намного быстрее.
- Но ведь у Сапеги было больше пяти тысяч, а у этого Пожарского, как вы говорите, всего несколько сотен, - Сигизмунд закрыл окно, шёл мелкий дождь, было промозгло, и горящий камин давал больше дыма, чем тепла.
