—Далее… Двадцать восьмого марта посольство получает телеграмму, что лимит расходов на уголь — уже не на дрова, а на уголь! — составляет пятьдесят фунтов…
— …И мистер Скотт испрашивает аудиенцию на завтра, на двадцать два часа субботы, причем в японском и турецком посольствах тоже замечены некие признаки возбуждения. Двадцать два плюс двадцать восемь… Во Владивостоке в это время пять утра…
— …А в Персидском заливе — двадцать два тридцать. И вся ночь для минных атак впереди. И третья телеграмма — «Лимит на закупку угля признан ошибочным, ожидайте следующего циркуляра». После чего господин посол, извинившись, отменяет аудиенцию, ссылаясь на благополучное разрешение некоего недоразумения.
— Хм. Да, тут они ошиблись. Вы ведь именно поэтому обратили внимание на дрова и уголь?
— Именно так, Ваше Императорское Величество. Это, действительно — ошибка. Все когда-нибудь ошибаются.
— То есть, если они не осознали последствия этой ошибки, а в суматохе вполне могли этого и не сделать, просто недооценить нас… Нам, точнее, послу Скотту, нужно ждать следующей телеграммы?
— Полагаю, да, Государь. Вероятно — уже в эту пятницу, четвертого апреля.
— Что-то вроде «Скорректированный лимит расходов на уголь составляет… двадцать шесть фунтов»?
— Вроде того, Государь.
— Интересно, — задумался Император. — А не могут ли на телеграфе немного… перепутать? Только вот в какую сторону? Если господин посол испросит аудиенцию слишком рано, когда группировки противника еще не будут готовы… Тогда мы с чистой совестью сможем нанести превентивный удар… Хотя, нет. Боюсь, подготовка нашей армии и особенно флота пока не та… К тому же, нас все равно обвинят в нападении, поспеши посол хоть на неделю, хоть на год. Хм… С другой стороны, если мистер Скотт несколько запоздает… Тогда скоординированное нападение британцев и японцев де-факто произойдет до объявления войны… Ваше мнение, господин ротмистр?
— Я бы увеличил посольский лимит, Государь. На один фунт. Этого будет вполне достаточно. К тому же, вряд ли они сменят шифр. Если посол получит дополнительные инструкции, ошибка в них тоже вполне возможна. И, если мне будет позволено…
— Вам будет позволено Александр Александрович. В случае, когда это необходимо для защиты страны, вы можете даже использовать чернильницу посла в качестве ночного горшка, как бы грубо это ни звучало и ни выглядело.
— В этом пока нет необходимости, Государь, — ротмистр улыбнулся, но тут же посерьёзнел и уточнил, — пока нет. Дело в том, Государь, что прямого кабеля между Петербургом и Лондоном не проложено. Телеграммы в британское посольство поступают либо через Швецию и Финляндию, либо же через Германию.
— Вот как?
— Именно так, Государь. И если финский кабель будет поврежден, к примеру, людьми господина Цилиакуса…
— То… Вы хотите сказать, что ошибку в телеграмме могут допустить немцы? Вы действительно в состоянии… организовать это?
— Мы много работали, Ваше Императорское Величество.
— Я заметил. И я ценю это. Всё Отечество ценит. Хотя, — император усмехнулся, — оно и не в курсе иных… деталей. И не будет в курсе еще минимум сто лет. Действуйте, ротмистр. Пусть господам британцам будет немного теплее, даже немного жарче. Если все получится, советую найти хорошего портного. И Вам лично, и непосредственным исполнителям.
— Мы подождем результата наших усилий, Государь.
* * *
Справка: Александр Александрович Шершов — один из основателей русской контрразведки, с крайне ограниченными ресурсами противостоял японской разведке во время русско-японской войны.
Глава 4. Англосаксы
05.04.1902. Нью-Йорк
Отвлекаться на посторонние дела на рабочем месте неправильно. Иногда хочется плюнуть на правила, особенно весной, когда только что вернулась из путешествия в Уругвай, не оправилась от полученных телесных ран и душевных потрясений и еще не вошла в привычный рабочий ритм. Но эти обстоятельства не были определяющими для аккуратной и строгой начальницы почтовой службы Pacific express. Приехав в офис после встречи со своим боссом Терезой Лёб, она засела в своем “аквариуме” и уже час занималась явно не служебными делами. Со стороны казалось, что молодая женщина увлеченно читает книгу графа Толстого “Воскресение”, проговаривая вполголоса текст и помечая для себя самое интересное на полях и бумажке. Но это только на первый взгляд. На самом деле шеф Pacific express, известная нам, как русская подданная Мария Александровна, торопилась передать в Россию информацию, обжигающую руки, как печёная картофелина. Когда спешишь, выходит еще медленнее. Поэтому, испортив две шифровки, закусив губу, Маша старательно пересчитывала строчки и параграфы в своём шифр-блокноте, перенося на клочок бумаги цифры с закодированным текстом:
—Графу Канкрину! Срочно! Особо важно! В течение ближайших суток в Берлине состоится покушение на капитана гессенской драгунской гвардии, внука королевы Виктории Альберта Шлезвиг-Гольштейнского. Исполнитель — кто-то из русских подданных, студентов берлинского университета. Публично-демонстративно будет заявлено, что теракт — месть социалистов-революционеров за унижение и порабощение Китая объединенными войсками европейских держав. Реальная цель — окончательно и бесповоротно поссорить Россию с Англией и, если получится, с Германией…
* * *
— Не представляю, зачем нужны эти игры с русскими, — Джейкоб Шифф раздражённо бросил на стол перчатки и отвернулся к окну, меланхолично разглядывая великолепный пейзаж за окном фамильного поместья Рокфеллеров Kykuit. — Романовых нужно давить, как клопов, а не разыгрывать с ними шахматные этюды. (*) Все пытаются извлечь какую-то выгоду из этой дикой северной страны, когда польза может заключаться только в том, чтобы она перестала существовать. Сначала этот бедняга Ротшильд, спятивший со своими фантазиями о Сионе и схватившийся за предложение царя переселить в Палестину всех желающих. Теперь вы с абсолютно бессмысленной игрой в поддавки с русской охранкой в надежде извлечь из этого какие-то дивиденды. Откуда такая наивность?
—Твоя проблема, Джейкоб, — упёртость, — Френк Вандерлип, вице-президент одного из крупнейших банков САСШ National City Bank of New York, глубокомысленно выпустил в потолок сигарный дым. — Она хороша, когда ты зарабатываешь деньги, но никуда не годится, если дело касается политики. Ты увлеченно бодаешься с дубом русской империи, не замечая, что находишься в лесу, среди других таких же деревьев. Твои вложения в Японию, желающую убиться об русского медведя, заслуживают похвалы за смелость. Но позволь поинтересоваться, какие конкретно выгоды получит всё наше сообщество от военной победы Страны Восходящего Солнца и даже от крушения Российской империи в целом? Какие глобальные, а не сиюминутные проблемы мы решим, когда ты всласть потешишь своё болезненное самолюбие?
—А ты предполагаешь, что, помогая царю, можно решить какие-то глобальные проблемы? — фыркнул Шифф.
— Вопрос неправильный, — Вандерлип покачал головой, аккуратно положил сигару на край фарфоровой пепельницы, встал и подошёл к окну, в которое уставился Джейкоб. — Ты воспринимаешь русского царя и Россию, как самостоятельное зло, а это не так. Они — часть системы, которая душит свободу движения капиталов, товаров и рабочей силы. Империи, возникшие, как прогрессивное явление, позволившие когда-то концентрировать ресурсы, строить промышленные и аграрные гиганты, превратились в тормоз свободного рынка и должны быть разрушены. Все до единой! Надеюсь, в этом у нас нет разногласий?
