совсем другое дело. Тут началась бы делёжка, да такая, что пух и перья полетели бы. Каждый из великих князей захотел бы посадить на большекаменский стол своего человека.
Александр Иванович никогда не пошёл бы на заговор против старшего брата, если бы не молчаливое одобрение царя. Правда, молчаливое, оно и есть молчаливое. Намёки, оброненные случайные фразы, шутки, подначки. Всё это к делу не пришьёшь, и доказательством быть не может. Но нужно быть дураком, чтобы не понять, что великий князь Демидов взял слишком много воли, и в какой-то момент начал посматривать в сторону противников царя. Упустить столь значимое княжество государь себе позволить не мог.
Так что, особо по этому поводу Александр Иванович не переживал. Разговоры конечно ходить будут. Но напрямую обвинения никто бросать не станет. К тому же, гибель старшей ветви это сугубо внутреннее дело великого княжества Большекаменского. Если государь или кто иной, не усмотрит в этом большего, и не представит достаточные доказательства.
Поэтому и расследованием занимается великокняжеская стража. Вернее создаёт видимость. При этом всячески стараясь помочь царским жандармам. Ну или вставлять им палки в колеса. Кто же в здравом уме станет помогать копать себе могилу. А уж эти роют землю всерьёз. Мало того, что подняли всё большекаменское управление, так ещё и помощь запросили из соседних великих княжеств. И дополнительный жандармский десант вот-вот прибудет.
Государь конечно не станет топить Александра Ивановича. Но о компромате на новоявленного великого князя позаботится. И это вполне ожидаемо. Царю нужен управляемый великий князь, и превосходный хозяйственник. Младший из братьев Демидовых отвечал обоим этим требованиям.
Отринуть великое княжество под свою руку он не мог. Это было бы посягательством на устои Русского царства. Против этого в едином порыве поднялось бы подавляющее большинство великих князей. Остаётся посадить на стол управляемого князя. Вот и стараются сейчас жандармы, чтобы ниточек, за которые можно дёргать, было бы как можно больше.
Но вот это… Это не ниточка. Это вообще ни в какие ворота. Похитить тело младшего княжича. Ведь после можно взять какого самозванца и объявить его законным наследником. Конечно целители могут определить есть ли в нем кровь покойного великого князя. Но ведь тот мог сделать и бастарда. Понятно, что прав у него никаких. Но если его выдать за Григория, тогда получается совсем другая песня. А вернее похоронный марш для Александра Ивановича.
— Как это понимать? — отворачиваясь от пустого кузова грузовика, и оборачиваясь к Ковалёву, вновь поинтересовался Демидов.
— У меня нет ответа, князь, — понурился начальник стражи.
— Ну так найди его.
— Слушаюсь, князь.
— Никифор Авдеевич, ты уверен, что княжич Григорий был мёртв?
— Без сомнений, князь, — подтвердил целитель.
— Можешь это засвидетельствовать под «Лжекамень»?
— В любой момент, при любых лицах и стечении народа, — вновь подтвердил целитель.
— Сергей Юрьевич, ты понимаешь, что это значит? — дёрнув щекой, князь вновь обратился к начальнику стражи.
— Могу предположить, что кто-то желает разыграть карту с бастардом. Но у покойного князя не было бастардов. Это совершенно точно. Ни мальчиков, ни девочек. Ни единого ребёнка, — поспешил заверить Ковалёв.
— Но на что-то же рассчитывает царь батюшка, коль скоро озаботился похищением тела. Как идут поиски?
— Привлечены лучшие люди.
— Надеюсь без жандармов.
— Без них не получится, князь. Я их проинформировал. Но моя группа уже обнаружила место, где похититель выпрыгнул из кузова. Они всё время со мной на связи.
— Один?
— Судя по следам да. Похититель попытался запутать следы. Использовал «Лист» и «Облегчитель», чтобы оставить следы как от человека без ноши. Какая-то детская уловка.
— Просто хотел облегчить свою ношу, чтобы было легче бежать, — отмахнулся князь.
Именно к такому выводу пришёл и начальник стражи. Ему просто хотелось потрафить Александру Ивановичу. Вот если бы тут был, покойный Федор Иванович, Ковалёв и не подумал бы говорить в подобном ключе. Погибший великий князь не терпеть не мог непрофессионализм.
— Сергей Юрьевич, землю носом рой, а тело княжича сыщи, — сжав кулак, приказал Демидов.
— Слушаюсь, князь, — приложив руку к груди, и склонив голову, ответил стражник.
Когда опустились сумерки, я направился в сторону Большекаменска. Куда добрался, как и рассчитывал к полуночи. Поначалу обходить участки освещаемые газовыми фонарями было не так уж и трудно. Окраины вообще лишены подобных изысков. Об электрическом освещении тут пока и не задумываются. Оно для аборигенов пока за диковинку.
Вообще, по городу как-то особенно много конных и пеших патрулей, от которых то и дело приходилось укрываться. Что, впрочем, не составило труда даже на освещённых участках. Оно конечно сложней, но не настолько, чтобы превратилось в настоящую проблему.
Периметр усадьбы выгорожен высоким глухим забором и освещён фонарями, но и тут никаких сложностей. Григорий был тем ещё непоседой, и ночные отлучки для него являлись обычным делом. Выпить с друзьями вина, пощипать цыпочек. Да просто вырваться из под родительской опеки. Поэтому он озаботился маршрутом, по которому тайком проскальзывал за пределы усадьбы, и возвращался обратно.
Я присел за кусты, изображая из себя пустое место, и пропуская патруль, обходивший наружный периметр по дороге вдоль ограды. Обычно тут охраны нет. Это результат усиления из-за чрезвычайной ситуации. Убедившись что стражники прошли, подступился стене, выбрав участок с мёртвым пространством, прикрытым чёрной вертикальной полосой тени, отбрасываемой от газовых фонарей.
Окинул её взглядом. В темноте видно плохо. Но руки и ноги реципиента и так всё помнили. Как там говорится — сапоги дорогу знают? Вот и тут так же. А у меня ещё и абсолютная память. Словом, никаких трудностей.
Как только пальцы левой руки ухватились за выступающий камень, правая тут же нашла трещину чуть выше, а носок левой ноги оказался в выбоине. Подтянулся, нашёл куда пристроить носок правой, и переместить левую руку. Так и забрался словно по лестнице на почти трехсаженную высоту.
Не без риска. Но что уж тут поделать. Григорию в этом плане было проще. Он в такие походы обычно брал с собой ещё и «Лист». Амулет вступающий в конфликт с законами гравитации. Его обладатель не падал камнем вниз, а планировал, опускаясь на землю даже медленней чем на парашюте. Но тут есть нюанс. Если ты находишься хотя бы в бочке, то грохнешься с высоты, как оно и положено. А потому лучше выпрыгнуть наружу.
Будучи уже у самого верха, я замер, ожидая пока пройдёт патруль из двух стражников. Потом выждал ещё немного, давая им возможность удалиться, и только после этого парой рывков выбросил своё тело наверх.
Григорий в таких случаях просто спрыгивал,
