лиц имеется, но каких-либо доказательств того, что лидеры именно они, что они вообще как-то причастны к преступной деятельности банды — нет. Все — чиновники или бизнесмены. Все чисты, хотя почти все имеют за спиной тюремные сроки. Но за свои прошлые преступления они уже наказание отбыли, а сейчас не у кого проблем с законом не наблюдается.
— Рулит там преимущественно один человек — Горелый. Имени я не знаю. Возможно, есть еще авторитеты, но главные вопросы решает именно он.
Вадим достал блокнот, сделал в нем пометку. Потом тяжко засопел.
— У тебя удивительно подробные познания об ОПГ Армавира. Откуда? В РУОПе слышали о каком-то Горелом, но никто не может сказать, что лидер именно он.
— Это он. И если он отправится в тюрьму, это как минимум ослабит банду. Как максимум — расколет. И мясуховские больше не смогут работать так организованно. Не смогут представлять такую угрозу городу.
А еще им станет не до Обороны. Я прекрасно понимал, что моя афера с тем, чтобы натравить группировки друг на друга — рискованное и временное решение. Когда война мясуховских с армянами закончится, злопамятный Горелый точно вспомнит обо мне и моих людях. Появление же Вадима и то обстоятельство, что тут замешен РУОП — шанс для меня навсегда отделаться от этого мясуховского козла.
— У тебя с ним личные счеты? — Спросил вдруг Вадим. — С этим Горелым?
— Это так уж важно?
Вадим поджал губы. Потом медленно покачал головой.
— Нет. Неважно. Я не против пойти тебе навстречу, Витя, если это поможет докопаться до поставщика. Однако есть один нюанс.
— Какой?
— Я не решаю подобных вопросов. Если хочешь сотрудничать с нами на таком уровне, тебе придется обсудить свои предложения с командиром группы. Придется встретиться с Каримом Хизировичем.
* * *
Этим вечером, где-то в Армавире
Двор старинного, дореволюционного особняка был запущенным, как, собственно, и сам особняк. Руслан приехал сегодня ближе к четырем часам дня, квартиру для него уже сняли, и располагалась она в старенькой хрущевке на другом конце города. Это место он выбрал для другого дела.
В низине, за двумя улицами и приречным пустырем, тихо шумела Кубань. Труп огромного стекольного завода высился над местным райончиком, и в вечерней темноте его высоченные трубы казались башнями какого-то сказочного замка.
— Ты один приехал? — Спросил Адам Назаров, опершись о багажник белой пятерки, на которой и приехал Багиров.
— С водителем, — сухо буркнул Руслан, глядя в зев отсутствующих ворот, которые открывали въезд во двор.
— А он где?
— Отпустил.
— Хорошо, что ты приехал, Русик, — вздохнул Адам. — А-то мне тут одному с этими бандосами было как-то совсем не по себе.
Русик не ответил, только покивал.
— Слушай, Адам, — вдруг начал Руслан. — А командир говорил тебе про новых клиентов?
— Нет, — покачал Адам головой. — Каких еще клиентов?
— Не знаю, он не признается.
— Полковник мне велел наладить с мясуховскими дела. Вот и налаживаю. А что за клиенты? Откуда?
— Вроде как отсюда, — мрачно сказал Руслан. — Мясуховские нужны, чтобы через них проложить торговую линию.
— Я слышал, что на мясуховских идет основной упор, — сказал Адам. — Про новых клиентов — нет. А кто они?
— В том-то и дело, что не знаю. Полковник пока не рассказал. Говорит, сам еще не уверен, будем ли мы работать. Но обещал, как только все будет точно, то расскажет.
— М-да-а-а-а, — протянул Адам. — Странно это. Раньше он от нас ничего не скрывал.
— Ну раньше и клиентов у нас таких не было. Ну ничего не поделаешь. Мы уже пошли по этой дорожке. Поздно заднюю сдавать.
Проговорив эти слова, Руслан вдруг почувствовал, будто убеждает не Адама, а самого себя. На душе стало как-то стремно, и майор прогнал неприятные мысли силой воли.
— О, едут, — сказал Адам и выпрямился.
Во двор, осветив все фарами, вкатилась девятьсот сороковая вольво.
— Помнишь? — Сказал Адам. — Тут я Александр. А ты?
— А я буду Ваней, — не отводя взгляда от машины, проговорил Руслан.
— Как твой старший сынок? — Хмыкнул Адам.
— Ага. — Руслан тоже ухмыльнулся, но как-то горько. — Помню, когда теща узнала, что мы с Аней сына Иваном назвали, на полгода на меня закусила. Она то хотела, чтобы он был Бислан. Как дед.
— Ладно, — сказал Адам, наблюдая, как распахиваются двери вольво. — Пойдем.
Оба офицера отправились к машине братков.
— О! Санек, здорова! — Встретил их Логопед, только что выбравшийся с заднего сидения машины, — И тебе здорова, брат!
Он протянул руку Руслану, и тот пожал, украдкой, посматривая на крепких мужиков с каменными рожами, окруживших вольво.
— Ты, насколько я знаю, там у вас почти главный? Да? — Авторитет улыбался Руслану во все тридцать два.
— Вроде того, — хмыкнул Руслан. — Иваном меня зовут. Будем знакомы.
— Будем! Ну так че там у нас в планах? Завтра банька, потом место тебе, Ваня, покажем такое, что закачаешься! В общем, культурно отдохнем. Как надо!
— Ага, — Руслан натянуто улыбнулся. — Только давайте сначала я кое-что вам покажу. Жест доброй воли, так сказать. Чтобы вам сразу было видно наши серьезные и добрые намерения.
Широко улыбающийся Логопед посмотрел на своих бойцов, рассмеялся.
— Ну? Че за жест?
— В багажнике.
Руслан с Адамом пошли к пятерке, и авторитет в сопровождении троих своих людей проследовал за ними.
Майор отпер багажник, открыл.
— Вот вам гостинцы, — сказал он хмуро.
Логопед сначала с некой настороженностью осмотрел содержимое багажника.
— Вон оно как, — ухмыльнулся он. — Че, бесплатно, что ли?
— Бесплатно.
— Ну что ж, — бандит откинул крышку деревянного ящика, устроенного в багажнике. — Ой, хороши. Царский подгон, пацаны. Прям царский.
— Спасибо, братаны, — разулыбался Логопед. — Мы этим яблочкам найдем хорошее применение. Прям хорошее. Как раз кстати, что вы нам их подогнали.
Руслан поджал губы. Ему очень хотелось поморщиться и сплюнуть. Бандит, что стоял рядом с ним, своими ужимками, улыбочками и блатными интонациями вызывал у майора настоящую тошноту. Багиров сдержался и натянуто улыбнулся ему.
— Вот тут боевая часть, — проговорил он, указывая на деревянный ящик, полный гранат РГД-5. —
