Японский секрет был именно там, где указал Ким, так что Фролов и Тимоха легко миновали его, не выдав себя ни единым шорохом. Впрочем солдаты не особо бдительно несли службу ведя между собой тихую беседу, достаточно тихую, чтобы не быть обнаруженными своим начальством, и в тоже время вполне достаточную, чтобы не услышать осторожных шагов если те вдруг послышатся.
Прячась в зарослях гаоляна диверсанты приблизились вплотную к деревне. Огорчал тот факт, что ограждений у домов практически не было. Огороды возле фанз были огорожены жиденькими заборчиками из жердей, достаточным препятствием для местной живности и крайне недостаточным для того, чтобы за ними можно было скрыться. Радовало хотя бы то, что вдоль забора росла, хотя и подъеденная скотиной, но все же достаточно высокая трава. Прикрываясь этой растительностью бойцы начали продвигаться к центру, стараясь держаться огородов и избегать улиц.
В деревне было довольно темно, к тому же облака затянули небо, исключая любую естественную подсветку, ну а искусственным освещением здесь и не пахло. Поэтому хотя по улицам и проходили достаточно частые патрули, для двух бойцов не видимого фронта опасности они пока не представляли. Вот если и когда они себя обнаружат, тогда можно не сомневаться, что накроют их сразу и со всех сторон. И все же Фролов отметил то что в деревне почему-то было аномально большое количество солдат, для комендантской роты, сколь бы не был расширен ее штат получалось все равно многовато, да и кавалеристов было слишком много.
Николай не боялся смерти, так как мысленно уже простился с жизнью. Нет жить конечно хотелось и даже очень, но с той поры как на его пути благодаря Варламу, появились эти странные люди, в его беспросветной жизни появился смысл, а еще цель. Больших целей он перед собой не ставил, он намечал себе определенный рубеж, достигал его и обозначал следующий. Сначала ему хотелось вырваться из того болота, куда определила его жизнь. Потом завоевать уважение Гаврилова, который для него был просто кумиром, затем научить жизненной науке доверенных ему пацанов, помочь им преодолеть не легкий путь от отроческого возраста до взрослой жизни и не натворить тех ошибок, что наделал в свое время сам.
Сейчас он также не загадывал на долго. Он хотел только оправдать доверие Семена Андреевича, и по возможности сберечь жизни уже повзрослевших, но все еще пацанов, хотя и знал точно, что одну из жизней ему ни как не сберечь. А ради этого ему не жаль было и умереть, но умереть по глупости и впустую ему ни как не хотелось. Именно поэтому он сейчас крался тенью, сохраняя крайнюю осторожность.
Как не часты были патрули, но диверсантам удалось подобраться к ограде сзади дома местного богатея огороженного уже нормальным забором. Со стороны улицы охраны не было, патруль только что миновал этот участок и во внешнем охранении появилось окно. Фролов и Тимоха сохраняя тишину, быстро метнулись к забору и замерли возле него. За забором находился маленький садик и от туда доносились приглушенные голоса. Говорили двое, но был ли там еще кто, было не понятно.
Фролов посмотрел на напарника и понял, что совершил ошибку не взяв с собой кого ни будь покрепче, кто смог бы приподнять его особо не напрягаясь. Но как говорится, взял карты, играй. Придется довериться Тимохе.
Знаками дав понять пареньку, чего от него хочет, Фролов сцепил руки в замок перед собой и Тимоха утвердительно кивнув вставил ногу в руки командира, как в стремя, после чего медленно поднялся в верх, поддерживаемый сильными руками и держа маузер на изготовку.
Видимость была практически нулевой и если бы солдаты безбожно не нарушали устав гарнизонной и караульной службы, он ничего не увидел бы. Однако к счастью для него и к несчастью для японцев эти двое курили на посту отвернувшись к забору и пряча сигареты, от возможного появления начальства со стороны дома, но прекрасно демаскируя себя перед появившимся над забором стрелком.
Два быстрых, практически слившихся в один хлопка и Тимоха кошкой скользнул на забор, а затем мягко практически бесшумно спрыгнул на землю уже по ту сторону. Фролов буквально замер, не веря в то, что его ученик никогда не отличавшийся особой меткостью в скоростной стрельбе, так споро смог уложить двоих часовых. Но из за забора не доносилось больше ни звука и только Тимоха заскреб по забору ногтями призывая своего старшего товарища.
Быстро преодолев забор Фролов обнаружил присевшего с оружием на изготовку парня. На немой вопрос командира, боец лишь мотнул головой немного в сторону и вперед. Не удержавшись, Николай приблизился к телам часовых. Чудны дела твои Господи. Два выстрела с минимальным интервалом и два трупа, один с аккуратной дырочкой во лбу и второй с выбитой глазницей. Нет конечно до часовых было не более десяти шагов, но однако силен.
Плюнув через левое плечо, что бы не сглазить, Фролов двинулся вперед сопровождаемый словно тенью, напарником. Слишком, все шло гладко, настолько гладко, что казалось не реальным. Присев под освещенным окном, Николай быстро перекрестился и отстранившись немного в сторону, чтобы не быть замеченным находящимися в комнате, заглянул в окно.
В первой комнате он обнаружил нескольких офицеров, старший из которых был в майорском чине и это его несколько огорчило. Оставалось еще одно окно, которое выходило в сад, остальные были обращены во двор. Мысленно попросив благословения Господа, он скользнул к другому окну и на его лице тут же появилась довольная улыбка.
За прозрачным стеклом, в довольно просторной комнате над стоящим по средине столом склонилось не менее десятка офицеров и как минимум трое из них с генеральскими погонами на плечах. Становилось понятным почему так много кавалеристов собралось в деревне. Не иначе как эскорт для прибывших генералов, которых не должно было быть здесь. Больше испытывать удачу было ни как нельзя.
Бросив маузер висеть на ремне, Фролов быстро извлек две гранаты и зубами выдернул из них кольца, Тимоха с секундным опозданием сделал тоже самое, а затем они практически разом метнули гранаты в комнату.
Послышался звон разбитого стекла, резкие хлопки капсюлей запальников, стук упавших на пол и покатившихся по нему тяжелых металлических болванок, недоуменные голоса офицеров, а затем раздавшиеся каскадом разрывы гранат. Над присевшими бойцами одновременно с разрывами из окна выметнулись пламя, ударная волна и часть осколков, а затем наступила мертвая тишина.
Фролов метнулся в окно, перекатился и вскочил на ноги держа маузер на изготовку, следом влетел Тимоха. На улице послышались крики, но Фролов слушал только то, что творилось внутри. Наконец в углу комнаты послышался слабый стон и Николай послал на звук две пули. Два хлопка и вместо стона раздался слабый всхлип, так же сразу стихший. В темноте было просто невозможно увидеть ничего, как и определить все ли погибли, керосиновые лампы горевшие до этого погасли. Но судя по ощущениям в комнате живых кроме них двоих не осталось. Впрочем и не мудрено, четыре гранаты, масса осколков, скорее было удивительным, то что один из японцев оказался раненным.
