Зазвучали отрывистые команды.
За первым грузовиком притормозил второй, за ним появилось несколько патрульных «Шкод». Следом на площадь стали выбираться автобусы, на чьих окнах красовались решетки.
Священник у входа в костел прокричал что-то воинственное. Толпа разразилась сердитым гулом – словно палкой ударили по улью размером с небоскреб. Издалека, со стороны Малой Страны, донесся вой сирен.
«Вот так попал, – подумал Семен, зажатый между разъяренной молодежью и полицейскими, чьи лица за забралами шлемов выражали никак не милосердие. – Не хватало еще быть арестованным за участие в массовых беспорядках. А в отделении наверняка начнут тщательно проверять документы, и выяснят, что Оскар Столпник принадлежит к «Христианской молодежи Праги»…
Стражи порядка выстроились в линию и подняли щиты. Радлов огляделся и понял, что сквер и костел заблокированы со всех сторон. Даже за высоким забором, что закрывал собор сзади, обнаружились полицейские.
– Немедленно прекратить несанкционированный митинг! – донесся от одной из «Шкод» искаженный мегафоном голос. – Всем бросить оружие! Выходить с поднятыми руками!
У юго-западного угла площади, где сходились две линии оцепления, был оставлен проход. За ним виднелись прижавшиеся к тротуару автобусы с гостеприимно открытыми дверями.
Предложение оказалось встречено раздраженными выкриками. Вслед за ними полетели непонятно откуда взявшиеся камни. Несколько с глухим стуком ударились о щиты, один с громыханием ткнулся в борт грузовика.
– Не усугубляйте свое положение! Инициаторы вооруженного сопротивления будут строго наказаны! – завел новую песню голос из мегафона. – Повторяю: выходить по одному с поднятыми руками!
Дальше слушать Семен не стал. Воспользовавшись тем, что несколько парней с бейсбольными битами рванули вперед, он принялся протискиваться вглубь толпы. Его толкали, пихали, смотрели зло, бросали недружелюбные реплики, чуть ли не плевали вслед.
Но Радлову было все равно. Он не собирался влипать в чужие неприятности.
Ближе к костелу толпа стала пожиже. Семен прошел мимо продолжающего вопить священника. Обогнул собор и оказался перед высоким забором из толстых железных прутьев. Несколько патрульных с другой его стороны подозрительно уставились на чужака.
Он поглядел вправо, влево, высматривая, где на ближайших домах висят камеры.
А потом разбежался и прыгнул. Услышал полный удивления крик, забор мелькнул внизу. Земля стукнула в подошвы, инерция понесла вперед, так что пришлось упасть и перекатиться.
– Стоять! – рядом объявился страж порядка с вскинутой дубинкой.
Семен вскочил прежде, чем она опустилась. Одним ударом отправил полицейского в нокдаун и, не обращая внимания на его коллег, ринулся прочь.
Перебежал улицу под аккомпанемент визжащих тормозов. Перепрыгнул через припаркованную машину, увидел выпученные глаза шедшей по тротуару женщины. Узким проулком помчался туда, где возвышалась поросшая зеленой «шерстью» из деревьев громада холма Петржен.
Оглянулся, понял, что преследователи безнадежно отстали, и повернул налево, на извилистую улочку, ведущую к торговому центру «Новый Смихов». Здесь перешел на шаг.
Рывок дался тяжело. Рана на боку, судя по всему, открылась. Правую ногу свело судорогой по задней поверхности, от пятки до седалища. Семен еле доковылял до торгового центра, шипя и ругаясь под нос, потом стало чуть легче. Внутри, оглядевшись, захромал в сторону туалета.
«Новый Смихов», перестроенный совсем недавно, походил на огромную бочку. В ее центре виднелась стеклянная колонна, по которой скользили капсулы лифтов. Вдоль стенок шли ярусы магазинов и кафе. Верхний этаж, под огромным куполом, занимал кинотеатр.
Видеокамеры попадались на каждом шагу.
Но пока еще полиция догадается, куда именно делся беглец. Пока свяжется со службой безопасности центра, которому принадлежат камеры. Скорее всего, стражам порядка окажется не до того, чтобы ловить Радлова. Им хватит проблем с собравшейся около собора Святого Вацлава молодежью.
В туалете он привел себя в порядок, оглядел в зеркало собственную физиономию. Шрамы немножко поджили и выглядели не так страшно, как вчера. Но ясно было, что они не исчезнут, останутся навсегда.
Побродив по нижнему ярусу «Нового Смихова», Семен через главный вход вышел на Пльзеньскую улицу. Осмотрелся и зашагал направо. Прошел под мостом, уводящим ко входу в автомобильный тоннель, миновал трамвайную остановку. И остановился, осознав, что следующий дом принадлежит АСИ.
Розовый трехэтажный особняк ничем не выделялся. Разве что между ним и соседним домом, где располагался продуктовый магазин, оставалось необычно большое пространство. Въезд закрывал шлагбаум, за ним стояли несколько автомобилей.
На углах особняка висели камеры, подоконники щетинились датчиками контактной сигнализации. Окна казались непрозрачными благодаря тонкой пленке защитного поля.
– Вот я и дошел, – к собственному удивлению, Семен не ощутил злости. Лишь глухое, какое-то вялое раздражение, словно по поводу соседей, что по ночам громко слушают музыку.
Напротив особняка, на другой стороне улицы, тянулся увитый плющом забор. Из-за него поднимались очень старые деревья, между ними виднелось огромное кубическое надгробье со статуей наверху. Она изображала молящегося человека в сутане, с тонзурой на голове и четками в руках.
Если верить карте, это было давно заброшенное Малостранское кладбище.
«Идеальное место для наблюдения, – подумал Радлов. – Если там нет сторожей и собственной сигнализации. Главное, чтобы Ашугов был внутри. Хотя куда он денется? Ведь операция по моей поимке в самом разгаре».
Он вернулся немного назад, перешел улицу. Миновал церковь и обнаружил ворота в кладбищенской стене.
Судя по виду замка, открывали их последний раз лет двадцать назад. Дужку покрывала ржавчина, сенсорный блок потрескался и вряд ли находился в рабочем состоянии.
Семен просто дождался, когда рядом не будет прохожих, и перелез через ворота.
Кладбище напоминало заброшенный парк. Вдоль забора росли кусты, дорожки покрывали сухие листья, надгробий почти не было видно за высокой травой. Там и сям торчали старые, покосившиеся оградки. И словно памятник вождю времен социализма поднимался центральный монумент.
Священнослужитель на нем выглядел скорбным, но одновременно и грозным, точно инквизитор, открывающий сезон охоты на ведьм.
Пахло сырой землей и грибами, как в подземелье.
Семен невольно поежился и двинулся в ту сторону, где забор выходил на Пльзеньскую улицу. Покачал головой, пройдя мимо нескольких семейных захоронений. Судя по надписям, людей тут погребали из поколения в поколение.
