за найденное на помойках можно платить совсем немного. Особенно если они чернокожие – нет, Ли Сяовень не был расистом, но если работники-негры обходятся намного дешевле белых, зачем упускать такой случай?
Одна лишь проблема – Ли Сяовень еще не старик, едва сорок лет исполнилось. А жена у него от мора умерла восемь лет назад, еще до того, как он сумел перебраться за океан. Два сына было, оба сгинули – старший, Чао, был убит японскими дьяволами, а младший, Юн, пошел воевать против коммунистов и пропал. И теперь здесь, в Америке, господин Ли Сяовень позволяет себе в воскресенье вечером, надев лучший костюм, идти в один дом за четыре квартала от заведения, где живет одна особа, не будем ее имени называть, ведь трудно одинокому мужчине без женской ласки? Конечно, любви возвышенной тут нет (что бы уста той особы ни произносили), напротив, «ты ведь понимаешь, что станет с моей репутацией?», так что приходится быть щедрым. Но за все в этом мире приходится платить – и за удовольствия тоже.
Итак, Ли Сяовень шел по не раз уже хоженному пути, в прекрасном настроении, уже предвкушая приятный вечер и не менее приятную ночь. Солнце уже зашло, но горели фонари. Вдруг рядом остановился автомобиль, взвизгнув тормозами. Там сидели двое – один вышел и окликнул господина Ли повелительным тоном: эй ты, подойди сюда!
Оба в одинаковых черных костюмах с галстуками, а тот, кто в машине, даже в затемненных очках – как в фильмах «хороших парней», «агентов правительства» изображают. Тот, кто подозвал китайца, махнул внушительным жетоном, явно какой-то Конторы, подробнее Ли Сяовень не рассмотрел. Потребовал предъявить документы. Взял из рук господина Ли и обратился к напарнику, назвав фамилию и номер удостоверения: проверь! Сидящий в машине достал предмет, в котором Ли узнал радиотелефон – случилось видеть такой же у шерифа, и тот служитель закона хвалился, что это пока очень большая редкость. Значит, точно федералы – никаких сомнений нет!
– Числится в картотеке как сочувствующий коммунистам, и есть подозрение, что сам скрытый коммунист? Понял, приступаю к исполнению!
И уже к господину Ли:
– Встал сюда, ноги расставил, руки на капот! Без резких движений!
Нет! Этого не может быть! Ли Сяовень лихорадочно соображал, кто из его недругов (по Сан-Франциско, или даже еще по Шанхаю) учинил ему такую подлость! Если в гоминьдановском Китае одной фразы про твоего соседа, переданной тем, кому надо, – нередко хватало, чтоб тот назавтра исчезал бесследно. И ходили слухи, что и в США есть сейчас такие особые «отряды смерти», которые хватают и увозят «врагов Америки» без всякого суда и прочих юридических процедур.
– Я не коммунист, господин офицер! Меня оболгали!
– Заткнись, красная мразь! – последовал болезненный удар по почкам. – Что у тебя в карманах, к осмотру! Оружие, наркотики, коммунистическая литература, еще что-то противозаконное имеется?
На капоте появились – ключи, часы, расческа, носовой платок. И бумажник, содержимое которого полицейский быстро осмотрел.
– Так, крупная сумма денег, явно не соответствует статусу владельца – подозреваю кражу. У кого ты это украл – молчишь? А может, еще и убил кого-то – ничего, полиграф все покажет. Или на форсированный допрос попадешь – там у нас тоже не молчат.
– Агент Скиннер, я ценю ваше рвение, – скучающим тоном произнес второй федерал (по-видимому, старший), – но пока мы его довезем и пока его там оформят, наша смена уже давно закончится. А моя милашка уже меня заждалась – так что хотелось бы как-то побыстрее…
– Я не коммунист, господа офицеры! – едва не плакал Ли. – Отпустите меня!
– Но по нашей картотеке ты проходишь как «подозрительный», – ответил первый из агентов. – Ладно, некогда нам с тобой возиться, потому предлагаем вариант: мы забираем вот это, за беспокойство, и тебя не видели. Не согласен – поедешь с нами для выяснения. Ну, что выбираешь?
Выбирать не приходилось – Ли Сяовень, сжимая в руке пустой бумажник, смотрел вслед автомобилю, быстро исчезнувшему в темноте. Вся недельная выручка пропала – и конечно, не стоит и думать сегодня идти к мисс Мэри. Но это, наверное, лучше, чем если его труп после нашли бы где-то на свалке? А деньги всего лишь за неделю – не столь катастрофичная потеря.
Де-Мойн, автостоянка у клуба «100», через несколько минут
Хью Стоун (который только что отзывался на «агент Скиннер») был очень доволен. Мозги, оказывается, могут быть круче кулаков – вот умник Дэнни придумал, всего лишь прочтя в «Регистре» статейку про тех, кто втайне охотится на коммунистов, не утруждая себя формальностями. Это уже не мордобой на заправке – добыча куда больше! Хотя если поймают, то так легко уже не отделаешься.
– Потому ни в коем случае не трогаем тех, кто закон и свои права знает хорошо. Поскольку, если спор дойдет до драки, и ты пришибешь кого-то из уважаемых людей – нам будет светить электрический стул. Ниггеров тоже не берем – с них взять нечего. А вот чужаки, но богатенькие, как тот китаеза, что нас собачиной накормил… Он тут никого еще не знает из влиятельных и сам на птичьих правах – потому жаловаться не побежит, дело верное!
Верное – однако сам Дэнни предпочел сидеть в «форде», свою физиономию не отсвечивая, даже очки нацепил. Хотя это он смастерил рацию, очень похожую на настоящую, – не работавшую, но ведь и надо было лишь изобразить в нее разговор. И заранее четко все продумал – хотя и потребовал себе, гаденыш, две трети добычи!
– За план и руководство. Ну а от тебя – бляха и наглеж, ты ведь у шерифа работал, так что сыграть копа сможешь. Ну и кулаки твои, если клиент упрется.
А если сразу в морду, тебе – чтоб по справедливости, пятьдесят процентов? Но Хью Стоун, хотя высокий интеллект не входил в число его достоинств, имел уже печальный опыт, что с умниками лучше не спорить – поскольку закон отчего-то всегда оказывается на их стороне. Ладно, гаденыш Дэнни, хоть ты и слабак против меня, но сегодня твой день. А если и я, обтряся еще десяток таких же жирных поросей, денег накоплю на колледж или даже на универ, и сам умником стану, вот встретимся, и тогда припомню я тебе всё! А пока жизнь прекрасна – семьсот тридцать баксов, сколько от этого будет даже треть? Что-то больше двухсот – да Стоун прежде за месяц редко зарабатывал столько, а тут за четверть часа!
– Кого завтра трясти будем?
Дэнни взглянул как-то странно. И ответил:
– Завтра, Хью, и еще минимум неделю ты будешь пай-мальчиком. И боже упаси тебя подходить к заведению этого китаезы ближе, чем на милю – хотя надеюсь,
