— Академик Сеченов! Пароль: не тот еретик, кто горит на костре, а тот, кто зажигает костёр!
Замок подмигнул зелёным индикатором, распахивая двери, и Сеченов ворвался внутрь во главе маленького киберотряда. В лаборатории автоматически зажёгся свет, и академик замер возле ванны, всматриваясь в торчащий из поверхности первичного образца плечевой пояс с головой и шеей. Серое прозрачное желе агрессивного нейрополимера лежало в ванне единым неподвижным слоем, никакого продолжения у плеч внутри этой толщи не было, но черты лица желе-головы имели несомненное сходство с оригиналом.
— Харитон? — неуверенно произнёс Сеченов.
Желе-голова дрогнула, словно пыталась кивнуть, но вместо этого растеклась, быстро опадая до самой поверхности. Спустя несколько секунд поверхность первичного образца вновь была идеально ровной, проблескивая в ярком освещении.
— Активировать секретный протокол! — Сеченов обернулся к роботам. — Покинуть помещение, удалить всю информацию за последние сто секунд и возвращаться к работе! Приступить!
Роботы бодро покинули лабораторию, и Сеченов запер за ними дверь. Академик торопливо подошёл к операторскому пульту, подал питание на всё имеющееся в лаборатории оборудование и надел шлем нейропередатчика.
9 ноября 1952 г. СССР, «Предприятие 3826», Кибернетический театр имени Майи Плисецкой
Две изящные, сверкающие золотым блеском кибернетические балерины, похожие друг на друга словно близнецы, синхронно порхали по сцене, совершая сложные балетные па, идеальные батманы и высокие прыжки в полном шпагате. Идеально исполнив балетную программу, стальные близняшки столь же синхронно поклонились зрителям и упорхнули за кулисы. В зале зазвучали бурные овации.
— Если бы я заранее не знал, что это роботы, — сидящий в первом ряду Штокхаузен аплодировал вместе со всеми, — то сказал бы, что это живые профессиональные балерины в хорошем гриме и реквизите!
— Действительно уникально! — согласилась Филатова. — Такой убедительной синхронностью может похвастать не всякая балетная труппа!
— Гениальное программирование! — подхватил Штокхаузен, оборачиваясь к Петрову. — Виктор! Это твоя работа?
Идущее представление было приурочено к возвращению с Луны первого советского лунохода. Совместный проект комплексов «Королёв» и «Челомей» увенчался триумфальным успехом. Советская ракета с луноходом на борту стартовала седьмого ноября, в знаменательную для СССР дату, благополучно прилунилась и выпустила луноход. Луноход прошёл по лунной поверхности почти километр, взял пробы грунта и вышел из строя под действием внешних факторов, не учтённых конструкторами в силу того, что до того момента никто на Луне не бывал.
Но гений инженеров «Предприятия 3826» не подвёл и здесь: автоматика лунохода зафиксировала поломку и успела развернуть солнечные батареи. Сутки луноход накапливал заряд, после чего специалистам Центра управления полётов удалось восстановить с ним связь и наладить управление. Луноход сумел вернуться к ракете и самостоятельно вкатился на борт. Лунный старт прошёл успешно, и ракета вернулась на Землю. Недавно отстроенный комплекс «Попов» отслеживал её вплоть до вхождения в атмосферу, и после выпуска парашютов к ракете немедленно устремился один из громадных «Кондоров-4», дежуривших в небе в ожидании спуска.
Красавица-ракета, увенчанная гроздьями белоснежных и оранжевых парашютных куполов, под прицелами телекамер плавно опустилась на поверхность могучей аэроплатформы и замерла в вертикальном положении, символизируя готовность немедленно устремиться в космос вновь. Очередной триумф «Предприятия 3826» вышел не только знаковым, но и красивым. Академики Королёв и Челомей на состоявшейся сразу после посадки пресс-конференции заявили, что в ближайшем будущем их комплексы приступают к совместной программе «Буран», призванной разработать многоразовый космический ракетолёт, который будет иметь возможность осуществлять выход на орбиту и последующее приземление самостоятельно, без дополнительных ракетоносителей.
— Вскоре у СССР появится такси на орбиту! — провозгласил академик Королёв под бурные аплодисменты журналистов.
На следующий день образцы лунного грунта поступили на исследование в соответствующие комплексы «Предприятия 3826», и уже к вечеру научный совет во главе с Сеченовым принял решение о создании ещё одного направления в рамках глобальной советской космической программы: комплексы «Павлов» и «Вавилов» начинают масштабные исследования в области адаптации растений и животных к внеземным атмосферам.
По поводу свершившегося триумфа советской науки правительство объявило праздничный день, посвящённый научным достижениям и техническому прогрессу. По всей стране проводились научные мероприятия, при библиотеках учёные читали познавательные лекции всем желающим, в ВУЗах проводились физико-математические игры, сеть и телевещание демонстрировали научно-фантастические картины.
На «Предприятии 3826» был объявлен концерт Театра имени Плисецкой, и Штокхаузен вытащил на представление Петрова с Филатовой. Филатовой представление понравилось, сразу чувствуется истинный научный дух! Петров, чтобы не опростоволоситься перед ней, делал вид, что тоже в восторге, однако Штокхаузен знал его слишком хорошо, чтобы не понять, что Виктор чем-то недоволен. Впрочем, на его недовольство Штокхаузену было глубоко наплевать, ибо сейчас его волновало совсем другое.
— Нет, я их не программировал, — ответил Петров. — Это личные роботы Дмитрия Сергеевича, они появились у него недавно, он сам ими занимается. Насколько мне удалось выяснить, парни из АПО тоже не касались их ПО, академик Сеченов сделал всё сам. Я не знал, что он ещё и программист, каких поискать!
Петров говорил с уважением, но в его глазах Штокхаузен увидел знакомое выражение. Понятно! Петрова опять гложут мысли о том, что кто-то может быть лучше, чем он сам. Из-за таких-де уникумов таланты вроде него постоянно недооценены, потому что им не дают возможности развернуться во всей своей красе. Завистливый болван! И кому завидует? Сеченову! Подумать только, каков червяк! И как только Филатова позволила себе опуститься до любовных отношений с таким идиотом?
— Дмитрий Сергеевич, — с гордостью объяснила Филатова, — выдающийся учёный и талантливая многогранная личность! Он является ценителем и знатоком балета и программировал этих близняшек через полимеры, а не посредством программ…
Она запнулась и перешла на шёпот:
— Впрочем, говорить об этом в общественном месте не положено! Мы сможем обсудить это позднее, в рабочей обстановке. Скажите, Михаэль, — Филатова посмотрела на Штокхаузена, — где сейчас Дмитрий Сергеевич? Я ожидала увидеть его на этом концерте.
— К сожалению, после того как академика Сеченова назначили министром кибернетической промышленности и торговли, свободного времени у него фактически не осталось. — Штокхаузен печально вздохнул. — У Дмитрия Сергеевича и так со свободным временем было далеко не роскошно, а теперь…
Он многозначительно развёл руками и грустно улыбнулся Филатовой.
— Это печально. — Филатова зааплодировала следующим кибернетическим артистам, появляющимся на театральных подмостках. — Но есть и светлая сторона этой медали: академик Сеченов умеет использовать своё время с величайшей пользой, как никто другой! Его вклад в мировую науку я могу с чистой совестью сравнить с величайшими учёными в истории, уровня Архимеда, Ньютона и Леонардо да Винчи!
Его улыбку Филатова проигнорировала, и Штокхаузен виртуозно скрыл разочарование. Он устремил взгляд на сцену и присоединился к аплодисментам Филатовой.
С Филатовой Штокхаузен познакомился пару месяцев назад. После того как Сталин назначил Сеченова министром, времени у академика действительно совсем не осталось, и он произвёл ряд кадровых назначений с целью оптимизировать свой рабочий процесс. В частности, Штокхаузен получил должность его первого заместителя, в обязанности которого входил контроль процессов производства роботов и административное управление «Предприятием 3826». И надо прямо сказать, что более Штокхаузена данной должности не соответствовал никто. Чтобы убедиться в этом, не нужно быть гением. Достаточно просто посмотреть на всех остальных. Где они — и где он, Михаэль фон Штокхаузен!
