Открыл, глянул на титульный лист — ну да, Обручев, профессор палеонтологии.
Вот ведь, думаю, интересное занятие у людей — звериков вымерших по косточкам восстанавливать.
Забрался обратно на башню, кинул книжку на креслице свое и к дому зашагал.
Прошел сквозь пролом внутрь, огляделся. Ну да шкаф здесь стоял, длинный, во всю стену. Одна секция в углу даже целой осталась. Стекло только, понятное дело, все на полу, мелкой россыпью, а так — солидное сооружение, лаком сверкает, двенадцать полок и все сверху донизу и справа налево книгами забиты.
Я как прикинул количество корешков этих золоченых в уцелевшем шкафу, да экстра… как его, а, экстраполировал полученный результат на длину стены, — сам себе не поверил. Потому как число получилось из разряда «ой, много». Нет, я, конечно, понимаю, не все в этом мире Эрихи Боссы, но все равно… это ж какую голову надо иметь, чтобы хотя бы четверть такой вот библиотеки не просто по диагонали проглядеть, а переварить, да в чердачке черепушном по полочкам разложить?!
Тут как раз Стаська следом заходит.
— Стась, — поворачиваюсь к ней, — вот объясни, пожалуйста, мне, серому, — зачем человеку столько книг может потребоваться?
Глянула она на меня… растерянно чуть…
— Читать…
— Что, все?
— Нет… по одной.
— Может, — интересуюсь, — у тебя в фамильном особняке тоже такая вот библиотека была?
— У нас в доме больше была. Отдельный зал… вдоль шкафов еще лесенка ездила, смешная такая, на роликах.
— А лесенка-то зачем?
— Чтобы до верхних полок добираться. — Логично. Только я вот попытался себе вообразить книжные полки, под высоченный потолок уходящие, до которых без стремянки не доберешься… и сразу пол под сапогами как-то покачнулся нехорошо.
— Ну, извини, — говорю, — такого замка я тебе предоставить пока не могу, но вот в данном конкретном тереме ты на ближайшие три с половиной часа хозяйка полновластная.
Стаська медленно так вдоль стен прошла, ладошкой по бревнам провела… обернулась…
— Знаешь, — говорит задумчиво, — я иногда мечтала жить как раз в таком доме. Запах леса… уютный свет… тепло… дождь едва слышно стучит за окном…
Странно, но у меня от этих ее тихих слов отчего-то горло комом перехватило. Рванул ворот, прокашлялся кое-как…
— Пойдем, — говорю, — осмотрим наши владения… баронесса.
Следующая комната была… Не знаю я, как это правильно называется… в общем, мастерская, в которой художники работают. Подставка для картин, чехлом небрежно накрытая, рядом на табуретке полдюжины кистей разных, доска овальная, вся засохшей краской измазана, баночки в три ряда. Вдоль стены — рулоны.
Я чехол приподнял… забавно… думал, будет чего-то яркое, разноцветное — такая ведь уйма красок под боком. А оказалось, — только черные штрихи на белой бумаге. Портрет чей-то неоконченный… я даже не понял сначала, парень это или девушка, потом сообразил, что все-таки паренек, просто юный еще совсем, моложе меня, ну и лицо красивое, тонкое. Даже не паренек, мальчишка, только взгляд у него не по-детски серьезный.
Стаська тихонько подошла, стала рядом, прижалась щекой к плечу.
— Как думаешь, — вздыхает, — где он сейчас?
— Где-то… а может, — стукнуло мне чего-то в голову, — это вообще не живой человек, а выдумка. Абстракция. Принц из сказки. Вон, посмотри — на заднем плане море с парусником, а ведь тут до ближайшего моря…
— Нет. Он настоящий.
Мне на какой-то миг даже обидно стало. Потом опомнился — к кому ревновать? Портрету неоконченному? Нескольким штрихам черным по белому? Бред.
Накинул чехол обратно.
— Ну что, — говорю, — продолжим экскурсию? — Дальше кухня была. Аккуратная такая, чистенькая, на стене напротив плиты — натюрморт фруктово-овощной: яблоки, груши, бананы, на флангах картошка тихонько пристроилась, в центре кокос возвышается, а за ним, в резерве, еще чего-то большое и оранжевое маячит… И прорисовано это все так натурально и, главное, аппетитно, что у меня сразу рот слюной наполнился. Ну и мысли соответствующие: за соседним забором вроде бы теплицы какие-то виднелись, а кусты во дворе, справа — как бы не малинник…
А вот аристократочка моя на произведение искусства внимания почти не обратила, зато живо заинтересовалась посудиной какой-то непонятной, на подставке. Крышку приподняла, принюхалась…
— Невероятно, — улыбается радостно, — Эрик, ты не поверишь, но в этой турке — натуральный бразильский кофе.
— Точно. Не поверю.
Натуральный кофе, не эрзац, я и пробовал-то несколько раз в жизни. Последний раз — за полгода до войны.
— Поверишь-поверишь, — смеется Стаська, — когда сварю.
Вышли в коридор… Стаська направилась, было, к лестнице на второй этаж и вдруг замерла, словно на забор невидимый наткнулась, и уставилась в одну точку на стене.
Я подошел, глянул — доска как доска. Только когда пригляделся, заметил: ряд черточек, почти неразличимых. Похоже на зарубки снайперские, только уж больно неравномерно…
— Что это?
— Рост, — шепчет Стаська, а в уголках глаз слезинки искрятся, — надо прижаться к стенке, плотно-плотно, черкнуть поверх макушки — а потом поворачиваешься и смотришь, насколько ты выросла… я так часто делала… весь косяк исчеркала…
И — я даже опомниться не успел — уткнулась в лацкан куртки и ка-ак разревется в три ручья. Ну что тут сделаешь? Обнял ее… неловко как-то, берет стащил, в волосы пушистые ладонью зарылся…
— Милая, — шепчу, — ну что ты… перестань, пожалуйста. Стась… любимая… ну хочешь, унесу тебя сейчас отсюда, а потом проедем сквозь этот домик на зверике… три раза.
— Нет, — всхлипывает малышка, все еще носиком в куртку зарывшись, — не надо. Он хороший… дом. Он очень хороший… а я — справлюсь. Сейчас… справлюсь.
Кое-как успокоилась, отодвинулась. Я из кармана платочек — тот самый, с вышивкой и кружавчиками по углам! — достал, обтер ей мордочку заплаканную, высморкаться заставил.
— Так-то, — говорю, — лучше. Еще б улыбочку, и вовсе бы стала похожа на правильного имперского панцерника, а не на гимназисточку, мыша увидавшую.
Улыбнулась.
Когда поднялись на второй этаж, у меня дух захватило. Вдоль всего коридора, прямо как в галерее какой-нибудь — картины. Всякие: большие, маленькие, с пейзажами разными, портреты, а несколько — вообще непонятно что, мозаика из кубиков. Я перед одной минут пять стоял, всматривался, думал, может, эффект какой проявится, изображение скрытое? Не проявилось. Видно, как-то не так смотрел, хотя до сих пор на зрение жаловаться повода как бы не было — со стереодальномером управляюсь вполне.
