Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские стражи

На фоне таких новостей прочие смотрелись откровенно блекло, а уж сообщение о внезапной смерти отставного лейтенанта Российского Императорского Флота и владельца «Первого русского завода газовых и керосиновых двигателей», господина Яковлева Евгения Александровича и вовсе затерялось среди десятков тысяч опубликованных некрологов. Но именно его смерть не просто заинтересовала, а несказанно встревожила одного полковника Отдельного корпуса жандармов, бывшего последним из живущих, кто знал, какая связь была между павшим, подобно своему отцу, жертвой бомбиста императором и отставным лейтенантом. Двигатель, странный двигатель, от одного вида которого в свое время Яковлев пришел в неописуемый восторг, с не менее странного катера, скрытно сожженного дотла по приказу самого императора. И теперь этот двигатель исчез. Испарился. Будто его никогда и не существовало. А подобное на совпадение никак тянуть не могло. Потому, жужжащая, свистящая и гремящая, как работающий на износ двигатель, машина политического сыска, всеми своими силами разматывающая клубок связей террористов устроивших покушение на императора, получила дополнительную информацию для размышлений.

Но то, что заботило полковника жандармов в далеком Санкт-Петербурге, было вообще неведомо коммерческому агенту САСШ только прибывшему во Владивосток. Являясь первым афро-американцем получившим образование в Гарвардском университете, Ричард Гринер появился в России в весьма непростой период, когда отношения двух, вроде бы не воюющих стран, отпустились до той красной черты, пересекать которую было смерти подобно. Сперва, взвыли охотники на морских зверей, ходивших за добычей к русским берегам. Не менее трех с половиной десятков шхун оказались реквизированы, либо пропали в море при невыясненных обстоятельствах всего за три года. Потом оказался не просто разгромлен, а захвачен почти весь китобойный флот, промышлявший здесь же. Десять новейших паровых судов-китобоев оказались арестованы моряками свалившегося, как снег на голову, «Добровольного охранного флота», а после реквизированы русским правительством и проданы с аукциона русским же китобоям. Следом пришел черед немногих оставшихся контрабандистов, чьи потери хоть и были значительно меньшими, все равно принесли убытки весьма влиятельным людям. И как вишенка на торте — с единственной в САСШ фабрики по обработке меха морских котов была украдена вся технология выделки столь ценных шкур, так что в прошедшем году ни одна шкурка не добралась не только до САСШ, но и до Лондона, где располагалась меховая биржа, долгие десятилетия считавшаяся монополистом по установке цен и выкупу шкур морских котов. Ныне же Шанхай и Владивосток превратились в единственных поставщиков меховых изделий для европейских и американских модниц. И поделать с этим что-либо оказалось невозможно. Ни оружие в крепких руках отчаянных зверобоев, ни пачки денег передаваемых чиновникам разной руки не смогли повлиять на складывающуюся ситуацию. Слишком уж большая сила, что в военном, что в административном плане стояла за новыми хозяевами русского Дальнего Востока, кои, похоже, решили для себя извести под корень всех возможных конкурентов. И лишь редким счастливчикам с их стороны поступали предложения о взаимовыгодном партнерстве.

Именно для начала исправления столь удручающего положения он был направлен в эти непростые земли, но догнавшие его уже в дороге известия сильно поколебали его уверенность в возможность претворения в жизнь намеченных планов.