Ингельд чуть улыбнулся:
– Согрелась?
– Ага, почти. Я так еще полежу, ладно? – Хорошо и уютно, пока не гонят, двигаться не хочется.
– Сиди. Уладила свои дела? Как родственники?
– Родственники? – Вздыхаю. – Как чужие. Знаешь, я их почти и не помню. Да и они мне не особо рады.
– Что так?
Я мысленно поморщилась – до чего же неприятно взвешивать, что можно ему рассказывать, а что нельзя. Словно заразилась паранойей от других драконов. Хотелось просто и незамысловато рассказать все, о чем он спросит. Ну с какой стати я вообще должна выбирать? Расскажу лишнее – как бы не получилось, что подставила драконов. Такая вот дилемма, при том что, казалось бы, я решила окончательно порвать все связи с драконами и больше здесь не появляться. Нет, ну какое мне дело до их проблем, а?
Вздыхаю еще раз. Ладно, о «пустых» уже речь заходила, умалчивать нет смысла, сам рано или поздно догадается. Или у командора выспросит, кажется, они с этим человеком нашли общий язык и даже вполне плодотворно общались до моего появления.
– Они думали, что я «пустая», это как замедленное развитие… – Сравнение мне самой не нравится, но придумать что-то умней не вышло. – Контрольный срок прошел, а разум так и не появился. Таких детей отдают людям, так у них есть шанс обрести хоть подобие разума. И стараются не привязываться, чтобы было легче отдавать. Никто не беспокоился, когда я пропала, были уверены, что все равно к людям попаду, так или иначе.
Молчит, думает, о чем думает – непонятно. Что он тут мог узнать, пока меня не было? Да что угодно, учитывая, как плотно егеря контактируют с драконами. Во всяком случае, достаточно, чтобы делать выводы.
– Егеря верят, что после смерти станут драконами. Не всем везет, да?
Я сегодня превышу свою недельную норму по вздохам.
– Ты уверен, что тебе это надо, а?
– Не люблю нераскрытых тайн, они ухудшают мой аппетит.
Шутки шутками, но не отстанет же. И догадался уже обо всем, тут уже трудно не догадаться.
– Ладно, я расскажу, но давай ты не будешь ни с кем делиться этим?
– Разумеется. Я не первый год работаю с информацией.
– Ну да… просто тут у всех какая-то запредельная паранойя, как бы чего не вышло, если я тебе лишнее расскажу.
– Давай ты расскажешь, а я уже сам решу, что с этим делать?
И я сдалась. Ну взрослый, в конце концов, человек, не в первый раз имеет дело с разнообразными тайнами.
– Понимаешь, Заповедник – это своего рода аномалия… очень мощное место силы – я не очень разбираюсь, каким образом это оценивается, но, по-моему, уникальное, – скрещенное с древним, еще времен войн кланов, артефактом. И эта штука притягивает к себе души людей из самых разных мест, даже драконы не знают, по какому принципу это происходит, и притягиваются не только те, кто уже умер, но и те, кто только может умереть в ближайшее время. – Я помолчала, обдумывая только что сказанное. Надо все самой в голове уложить, а то выдала полный сумбур. – Знаешь, не думаю, что егеря нашли какой-то особый способ увеличить свои шансы стать драконами. Скорее всего, дело лишь в том, что они слишком близко к Заповеднику, поэтому свободные души в случае чьей-то смерти первыми и подпадают под действие артефакта.
– Значит, разум драконы обретают не сразу? – уточнил Ингельд.
– Так и есть. Примерно от двух до трех месяцев после рождения, потом уже очень мало шансов. Впрочем, иногда случаются такие сбои, как со мной.
Тут я вспомнила, что до сих пор не сказала ему об еще одной важной вещи, а именно – об условии, поставленном мне старейшинами. Надо было рассказать все сразу, но неосознанно оттягивала. Не хотелось его огорчать, понятно же, что такой поворот событий Ингельда не обрадует. Согласиться-то я тогда согласилась на выставленные условия, но это не значит, что сделаю все так, как им нужно, тем более что в конечном счете решать этот вопрос буду вовсе не я.
Ингельду сообщение о шпионе, разумеется, не понравилось. Я почувствовала себя виноватой. Такую свинью ему подложила. А что было делать?
– Прости, иначе меня бы просто не выпустили, пришлось согласиться на компромисс. Можно же что-то придумать, да?
– Придумаем. Однако постарайся впредь таких опрометчивых обещаний не давать.
– Да я и это предпочла бы не давать, будь у меня выбор, – соглашаюсь печально. – Хотя, соглашаясь, конечно, имела в виду, что идея вообще малоосуществима. Может, Асмунду этого разведчика подсунуть? И присмотрит, и… вдруг сработаются?
– Ас за такой подарочек меня не поблагодарит, – усмехнулся Ингельд. – Ладно, подумаю.
– Угу. Что у нас там дальше по плану, эта твоя опасная встреча?
– Опасная?
– Да вот не знаю, беспокоит меня что-то. Получается, нам надо ехать обратно в Страйнбор, чтобы поставить этот злополучный подсвечник на окно, а потом снова возвращаться? Два дня как минимум потратим впустую.
Ингельд со мной согласился. Без толку кататься туда-сюда зимой ему хотелось не больше, чем мне, явно предпочел бы остаться здесь и пообщаться с командором, вытаскивая из него разнообразные драконьи тайны.
Мы устроили мозговой штурм и вскоре пришли к простому и элементарному выводу: ехать нам и не нужно. Какая, в сущности, разница, кто переставит этот подсвечник с места на место, главное, знак подать. С этим и ребенок справится. Пошлем гонца.
Позже, вечером, я наблюдала, как Ингельд связывается с Асмундом по своему переговорному артефакту. Выглядит очень забавно, ну прямо гадалка со стеклянным шаром, впрочем, прежний переговорник, который Ингельд использовал до отъезда, выглядел и того странней, булыжник квадратный. Странная такая штука эти переговорные устройства, я сначала очень удивлялась – откуда в них звук берется? Магия меня до сих пор в тупик ставит: как можно заставить издавать звук штуковину, состоящую из цельного куска стекла или камня? Работает, однако, и голос Асмунда вполне узнаваем, тот же мобильный телефон, пожалуй, искажает голоса гораздо больше. Да уж, про мобильные мне уже пора забыть, хотя по сравнению с этой массивной штукой они куда как удобней.
Ингельд с ходу обрадовал друга моей идеей подсунуть ему драконьего шпиона. У графа вытянулось лицо, но, надо отдать ему должное, соображает он быстро. Еще недавно он даже не подозревал о существовании разумных драконов, а теперь ни одного лишнего вопроса не задал.
– Ясно, что-нибудь придумаем, возможно, из этого даже удастся извлечь какую-нибудь пользу. Однако сейчас эта ситуация удивительно не вовремя.
– Почему именно сейчас? – насторожились мы дружно.
Не знаю, что встревожило Ингельда, а меня – тон. Асмунд давно сросся со своей маской жизнерадостного весельчака и балагура, должно случиться что-то по-настоящему серьезное, чтобы он сбросил эту маску.
