— Я скоро вернусь, — сообщил он Юлии, перед расставанием, — я должен встретиться с Ганнибалом.
— Ты расскажешь ему обо мне? — спросила римлянка, когда они остались одни.
— Пока нет, — решил Федор, — сначала я выясню, что происходит на самом деле, а уж потом решу, как ему это преподнести. Пока ты поживешь здесь. Вас никто не тронет.
— Чайка, — воскликнула Юлия, когда командир двадцатой хилиархии уже направился к выходу из комнаты, — я не хочу возвращаться к отцу. И никогда больше не буду принадлежать никому, кроме тебя.
Федор молча кивнул и вышел.
Взяв с собой три сотни морских пехотинцев и сотню конных иберийцев из охранения порта, он отправился в сторону Капуи в надежде разыскать Ганнибала раньше, чем римляне перережут дорогу. Пройдя, как и в прошлый раз, маршем вдоль границ Самния и Лукании, отряд финикийцев, оказался в долине реки Офанто. Здесь произошла стычка с небольшим римским отрядом, попытавшимся преградить им дорогу. Но Федор был готов к этому и разгромил римлян, многих пленив. Тем же вечером они заночевали уже в горной крепости Компса. Она хорошо охранялась, ведь здесь Ганнибал хранил большую часть военной добычи.
— Как идут дела? — поинтересовался Федор у командира крепости, которого знал лично. Покидая Компсу, Ганнибал поручил ее командиру заключать союзы с восставшими против римлян горцами.
— Все идет неплохо, Чайка — неожиданно успокоил помощника посла командир крепости, — горные самниты и луканы на нашей стороне. Они помогают мне уничтожать отряды римлян, что прячутся в предгорьях. Часто даже нет необходимости посылать туда свои силы. Ведь и самнитам и луканам гораздо выгоднее дружить с нами, чем с Римом, который их постоянно притесняет. А Ганнибал дал им свободу и большие привилегии в новом государстве, которое мы здесь построим.
Федор не стал с ним спорить, а, отдохнув и оставив здесь всех пленников, двинулся дальше. Скоро, спустившись в Кампанию, был уже вблизи Капуи, несколько раз сталкиваясь по пути с римскими разъездами, которые, впрочем, не спешили атаковать его малочисленный отряд.
Ганнибала он нашел в лагере неподалеку от Капуи, который блокировал сразу несколько дорог ведущих от этого города к Неаполю, Ноле и на восток в горы. Еще по дороге ему удалось узнать, что вокруг Неаполя и в Ноле хозяйничают римляне, подчинявшиеся Марцеллу. Зато Капуя все еще в руках испанской армии.
— Я ждал тебя раньше, — угрюмо приветствовал его Великий Карфагенянин, когда Федор, даже не умывшись, в дорожной пыли, появился у него в шатре.
— Прости, меня Ганнибал, я спешил, как мог, — ответил Федор, снимая шлем, — однако, путь от Апулии сюда не близкий, да и опасностей за время моего отсутствия немного прибавилось.
Ганнибал усмехнулся, но невесело.
— Почему ты один, — удивился Ганнибал, поднимаясь из-за стола, на котором, как ни странно, вместо привычной карты военных действий, находилась еда и вино, — а где мой брат? Ты привел подкрепления, которых я жду?
— Привел, — кивнул Федор, не в силах сразу признаться в провале своей миссии, и сообщить Ганнибалу весть о ранении брата, — двадцать три квинкеремы и примерно четыре хилиархии морпехов высадились в Апулии.
В глазах командующего сверкнул недобрый огонек.
— Двадцать три? — только и спросил он, скрестив руки на груди, — значит, сенат не дал нам подкреплений. Это так, Чайка?
— Не совсем, — ответил морпех, переминаясь с ноги на ногу, — он дал тридцать квинкерем, часть из которых погибла в бою по пути сюда.
— Я ждал гораздо больше, — ответил Ганнибал странно спокойным голосом, — и я не могу больше ждать. Ты, наверное, уже знаешь, я снял осаду Рима, и был вынужден отступить сюда. Мы несли большие потери, но не продвигались вперед.
— Сенат обещал в ближайшее время дать нам все, что мы просим, — ответил Федор, — дело в том, что сенатор Ганнон отправил часть нового флота в Испанию, где васконы подняли мятеж. А свободную пехоту на дальние границы Нумидии, воевать с дикарями.
— Сенатор Ганнон, — усмехнулся Ганнибал, неожиданно повеселев, — что же, этого следовало ожидать.
Он развернулся и снова сел в кресло, вернувшись к трапезе.
— Садись Чайка, — предложил он, — отведай свежего мяса. Ты, верно, устал с дороги.
— Благодарю, — поклонился Федор, оглядев свои покрытые пылью доспехи, — но, если позволишь, я хотел бы сначала умыться.
— Сядь, — приказал Ганнибал, и в его голосе звякнула сталь, — Выпей хотя бы вина. Мне отчего-то кажется, что ты еще не все мне рассказал.
Федор повиновался, положив свой шлем на специальную подставку в виде колонны, украшенной золоченым рисунком. Он налил себе вина в чашу и выпил, с удовольствием ощутив терпкую сладость в горле. Но расслабляться было еще рано.
— Не дождавшись подкреплений, я оставил попытку взять Рим с ходу. Отступил сюда, предоставив Марцеллу возможность снова властвовать в Лациуме и половине Кампании. Что еще веселого ты расскажешь мне, Чайка. И где, в конце концов, мой брат? Почему он не явился сам?
— Твой брат ранен — осторожно проговорил Федор, — и остался в Карфагене. Я приплыл без него.
Ганнибал перевел на него взгляд, полный недоумения.
— Магон ранен?
Федор подробно рассказал Ганнибалу все, что знал о ранении Магона. Ганнибал с трудом сдерживал ярость, охватившую его при этом известии.
— Так он не умер? — спросил карфагенянин, когда Федор закончил.
— Когда я покидал столицу, он все еще был жив, — ответил Федор, — лекари предсказывали ему выздоровление.
— Что же, — выдохнул Ганнибал, скрипнув зубами, — клянусь святилищем Баал-Хаммона, я найду его убийц и отомщу.
— Сенатор Магон, которого я посетил по твоему приказу, — вставил слово Федор, набравшись смелости, — тоже занят поисками убийцы. Он сказал мне, что из-за этого расследования отправка подкреплений может еще задержаться. Однако он сделает так, чтобы они пришли как можно быстрее.
Ганнибал внимательно посмотрел на своего собеседника и, помолчав, заметил.
— Я не зря посылал тебя к сенатору. Несмотря на то, что подкреплений с тобой пришло очень мало, кое-что ты сумел сделать. Убедить сенат тебе не по силам. Да и одному Магону тоже. Но благоприятно повлиять на события, думаю, он сумеет. Это в его интересах. Хотя, ждать подкреплений, становится все тяжелее.
Ганнибал откусил кусок мяса, зажаренного на кости и спросил, прожевав:
— Наверное, ты уже слышал о том, что Марцелл победил моих солдат в небольшом бою при Ноле.
Федор кивнул.
— Эта победа не имела никакого решающего значения, — заявил карфагенянин, — все осталось на своих местах. Но наш противник ей ловко воспользовался для поднятия духа своих солдат. Римляне все еще слишком слабы, чтобы разбить меня, но после Нолы заметно осмелели. И теперь нападают на обозы и фуражиров гораздо чаще. Это надо пресечь.
