Кто запретит изобрести?
ЧК? НКВД? ОГПУ? Святая инквизиция?
Кстати, об инквизиции? Уж не расшифровывается ли ИИФ товарища Вацетиса, как «инквизиция». Скажем, «Интернациональная Инквизиция Франции»… Да нет, при чем тут Франция. Инквизиционный Интернационал, Филиал? Историческая Инкви… Стоп.
Стоп!
Почему вдруг в памяти всплыл Вацетис? Из-за утреннего письма от Алены? Не-ет, он только что не вспоминал о нем, полностью загруженный шариковыми ручками, и тот вдруг хлоп! Вацетис. Значит, что-то на улице натолкнуло на эту мысль…
Что-то…
Кто-то.
Сергей вспомнил четко и ясно: минуту назад по противоположной стороне улицы шел человек. Молодой человек. В белой рубашке и кепке. Таких много в городе, однако этот отличался. Рука прохожего висела на перевязи.
Сломанная рука. Сломанная Сергеем в короткой стычке во дворе Алены.
Только что мимо Сергея прошел один из подручных Вацетиса, Кот.
Вацетис в городе.
Сергей тяжело вздохнул, развернулся и отправился обратно к последнему оккультисту. Придется расширить список вопросов. Раз Вацетис в Пескове, он просто не мог не обойти всех, кто имеет мало-мальское отношение к потусторонним силам, чародейству и волшебству. Возможно, кто-то из местных колдунов сможет подсказать Сергею, где Вацетис окопался. Тогда можно будет узнать, где Алена, и, если повезет, спасти.
Конечно, считать, что сможешь справиться с представителем ОГПУ, он же маг неизвестной силы — большая самонадеянность, но Сергей чувствовал, что если хотя бы не попытается выручить девчонку-колдунью, будет корить себя всю жизнь.
«Хорошо еще, — подумал он, — что я попал не в наше прошлое». Ведь не вовремя проснувшаяся совесть обязательно заставила бы его тащиться к Сталину и предупреждать о грядущей войне. А наш Сталин — это вам не здешний, и прожил бы Сергей после разговора — вне зависимости от того, поверили бы ему или нет — недолго и неприятно…
* * *
Утро понедельника для Сергея оказалось типичным утром понедельника. Даже несмотря на то, что вчера он не выпил ни капли.
До позднего вечера он обходил по второму кругу оккультистов и все зазря. Ни один из них никогда не видел высокого латыша по фамилии Вацетис, не слышал о таком, и вообще никто к ним с дурацкими вопросами до Сергея не заявлялся. В итоге домоц он пришел уже почти ночью, так, что даже поесть сил не было.
Как Сергею хотелось утром поваляться подольше! А нельзя, именно сегодня нужно идти в губсовнархоз, регистрировать свою чернильную мастерскую, получать в аренду здание, принадлежавшее ранее погибшему брату одного из оккультистов. Сергей даже задумался, кто именно из вчерашних был братом, а потом вспомнил, что тот уехал из города.
Идти нужно именно с утра, иначе опоздаешь на заседание президиума и останешься без аренды еще, как минимум, на неделю. Плюс нужно будет пойти в военкомат и сняться с учета, как эксплуататорский элемент. Как оказалось, нэпманы, к коим присоединиться Сергей после того, как станет владельцем мастерской, в армии не служат. Вернее, служат, но только там, где не дают оружие. Как в анекдоте: «Нэпманы — такие звери, им даже оружие не дают». Хотя, если отвлечься от стеба ради стеба, все правильно: для большевиков любой нэпман — потенциальный враг, от которого не знаешь чего ожидать.
Сергей подумал бы, что и сам оказывается таким врагом, но ему было некогда.
Регистрация новоиспеченного буржуя была осуществлена в рекордно короткие сроки. Сергей уже понял, что бюрократия, что в Российской Федерации, что в СССР, одинакова и предпочитает долгие разбирательства и прохождения документов. Причем все в строгом соответствии с законами: сказано, что регистрация осуществляется в срок не более недели, значит ровно неделю тебя и будут регистрировать. И не скажешь, что это можно было бы сделать за полчаса.
Однако, и в этом было отличие СССР от России, здесь для ускорения вращения бюрократических колес использовались не деньги, а указания ВКП(б). Резолюции товарища Шрама на бизнес-плане хватило.
Через пару часов Сергея внесли в реестр и он успел к заседанию президиума со своей просьбой об аренде.
Еще через несколько часов, в основном убитых на общение с девушкой-делопроизводительницей, он получил на руки постановление губсовнархоза об аренде здания по Энгельса, 42. Сергей сложил его в картонную папку с тряпочными завязками, где уже лежали бизнес-план и справка о регистрации и подумал, что он обрастает бумагами, как собака шерстью.
Выйдя из губсовнархоза Сергей глубоко вздохнул, чувствуя себя вырвавшимся на свободу. Ждать он не любил в принципе, а попытка убить время ожидания разговором с девушкой утомила его больше, чем если бы он решил разгрузить пару вагонов. С бензолом.
Девушка была по-модному причесана, одета и накрашена и слегка напоминала Зою, что и привело Сергея к мысли пообщаться. Однако выяснилось, что Зоя — редкое исключение. Делопроизводительница Муся не интересовалась ни радио, ни химией, все ее мысли — все три — были об одежде, мужчинах и подругах. Через пять минут Сергей понял, что гламурные блондинки появились вовсе не под воздействием радиации Чернобыльской АЭС, а существовали искони.
Встряхнув головой, Сергей попытался вытряхнуть всю тут трескотню, что насыпала в уши говорливая Муся. По-прежнему слышалось: «хи-хи, шикарно, блеск, Вава, Серж». Тьфу! К делу.
Итак, можно сделать следующее: пойти взглянуть на свежеполученное здание, отправиться в губоно, заключить договор на поставки чернил и потом поговорить со Славой о возникшей идее вдвоем придумать шариковую ручку, поехать на трамвае на вокзал и получить в распоряжение вагон с бензолом. Подумав, Сергей выбрал первое. В губоно он может застрять и ничего больше не успеет, на вокзале могут сказать забирать имущество и куда его прикажете тащить?
Значит, Энгельса.
* * *
М-даа-а…
Нет, конечно, Сергей не думал, что ему достанется шикарное — общение с Мусей заразно — помещение с кучей блестящих станков на белом кафельном полу. Однако ему представлялось что-то вроде красно-кирпичного здания за бетонным забором. Действительность же больше соответствовала двадцать пятому году…
Первое, что увидел Сергей — высокий забор, сколоченный из толстых серебристо-серых досок. Такие же мощные ворота, забитые наискосок доской и уже почти вросшие в землю. По крайней мере, траву, выросшую перед ними уже можно косить на корм скоту. Рядом с воротами — калитка, запертая на огромный рыже-ржавый замок.
— Вот, значитца, ваша мастерская, господин товарищ, — пойманный Сергеем сторож, по совместительству — местный дворник, почесал бороду.
