музей, и какой-нибудь любитель сенсаций сочинит, как я прятала сюда послания от ужасного кремлевского маньяка Берии – даже мысли не допуская, что мы были просто друзьями. Что я несу – не будет ведь здесь никаких «детей Арбата» и прочей гнуси! Ой, ну что у меня за характер – снова «завожу» себя, расслабиться не могу.
– Аня, да не будь ты такой правильной, такой зажатой! – учила меня Лючия после очередного нашего «девичника» (встречи клуба «образцовых советских жен»). – Иначе никаких нервов не хватит. Служба в рабочее время – а тут, как в кают-компании, мне Юра рассказывал, где командир корабля и даже адмирал никакой власти не имеет. И ничего такого, боже упаси – просто общение! Откровенное – свои же все!
Да уж куда откровеннее – три раза в неделю на тренировки ходим, где нас ребята твоего благоверного учат и гоняют. Не валяние по ковру – мы же не «вольники» или «классики», а слабые женщины, силовые приемы это не наше, а вот извернуться, даже если у противника нож или пистолет, болевой на руку, или на шею, за спину зайти, в нервный узел ударить – не самбо даже, а как сказал твой Юрочка, гибрид карате с реал-айкидо. И «фитнес», сохранить стройность и гибкость фигуры, и физнагрузки это лучший отдых от умственно-нервной работы. И не забуду, как трижды уже мне это жизнь спасало – на Севмаше, и в Киеве, и во Львове. После случая последнего у девчат из нашей Школы (кто подробности знал) мода пошла на широкие шляпки, как у дам начала века, чтобы носить такие же булавки-кинжальчики в прическе – нет, можно и просто в волосы воткнуть как украшение, или любой головной убор прикалывать, чтобы в ветер не улетал, но если поля узкие, то с кавалером неудобно, можно ему ненароком в лицо острием попасть. Однако же некоторых разговоров за нашим столом я просто не понимаю – например, что такое «цветник», который Инночка с Леной обсуждали, и сразу замолкли, как я к ним обернулась, – надеюсь, ничего неприличного?
– Аня, ну ты что, и правда не знаешь?! В Школе еще год назад аэротрубу поставили, в дополнение к парашютной вышке. Ну и у девчонок развлечение – между прочим, с того фильма, где мы снялись! – туда в платьях войти и кто дольше подол удержит. Или вдвоем с парнями – но только если парочка уже. Я с Юрой там была! Вполне невинное – без посторонних же и не на фото!
Ну, Люся, хотела бы я видеть, как ты туда, и в этом новомодном платье без пояса и клеш прямо от плеча – это же будет сцена с раздеванием реальная, а не мнимая, как в том фильме, «не кочегары, мы не плотники», где мы с тобой волею случая снялись! После у нас и в парках отдыха появилось, на аттракцион идешь, и тебе внезапно дует под юбку. Валька, зловред, сначала я думала, что та импровизация на съемках была твоя идея – недавно лишь узнала, что и ты, Люся, тогда помогла, чтоб одобрили! А сама, как пай-девочка, истовую католичку изображаешь, чтоб на людях и чулки выше колен не показать, и будущая мини-мода тебе не нравится. Хотя твой «РИМ» пользу приносит несомненную и огромную – и в плане, чтоб в народе общность была, «выше стоящие» (да и «впереди идущие» тоже) в сословность не скатились, и конкретно французской идеологической диверсии у нас не будет, когда их манекенщицы там ходили по Москве, здесь народ уже на «римлянок» насмотрелся. Ну и лишние очки на счет нашей команды «северных», что жены самых ответственных товарищей привыкли одеваться «от Лючии», при полном одобрении своих мужей. Да, Люся, не забыла я твое приглашение – обязательно выберу себе что-нибудь, чтобы Михаила Петровича моего удивить.
А пока – через час мне «на ковер» к Пономаренко, по все тому же поводу – «что делать с вашими хунвейбинками». Да не хунвейбинки они – во-первых, нет никаких сигналов, даже намеков, что эти две особы ведут какую-то игру с нашим врагом, напротив, есть масса информации (а как вы думали – докладывают нам о каждом их поступке!), что сестрички-цветочки твердо поставили на «Высокий Двор Императора Сталина» (ну что делать с их языком!) и искренне стараются быть ему полезными. А не вы ли, Пантелеймон Кондратьевич, утверждали, что «на ответственном посту, свой пусть и неумелый – все ж меньшее зло, чем профессионал, но враг в душе»? Во-вторых, хунвейбины и в той истории не играли самостоятельной роли, а были не более чем расходным инструментом в руках Мао, здесь покойного – а товарищи Гао Ган и Ван Мин ни в каких попытках самостийности также не замечены, равно как и наши сестрички ни в коем случае не «люди кого-то из них», они скорее на нас, на Москву оглядываются, считая нас выше тех, кто в Пекине сидит – кстати, чьими стараниями в освобожденном Шанхае уже статуя Сталина стоит (из Харбина привезли), проходя мимо которой всем принято кланяться, а Ван Мин пока никак не увековечен. Итого, максимум их обвинить можно в превышении полномочий – так ведь нет нигде их явно произнесенных, а тем более записанных слов, что «СССР применит Царь-Бомбу», ну а что на другой стороне подумают, мы не отвечаем!
– Ваша школа, товарищ Лазарева! Как себя прикрыть, в лучших правилах бюрократии. Что доказывает умышленность их поступка. Взять город – а на долгосрочные последствия для СССР им наплевать!
Так ведь, чтоб не превысить полномочия, подчиненный должен эти границы знать? Чего в данном случае быть не могло – ну не допущены сестрички к тому, что намечается на некоем Острове Зеленой Ящерицы. И не вы ли, Пантелеймон Кондратьевич, мне историю одну рассказывали, из нашего сорок первого года?
Старлей-ротный с остатками своей роты, только что вышедшей из окружения, получил приказ держать дорогу к деревне – заняв позицию посреди чистого поля, и «ни шагу назад». Однако же, решив, что так ему ничего не светит, кроме геройской гибели, он распорядился окопаться на краю леса, взяв дорогу под фланговый огонь – на полсотни бойцов было шесть пулеметов (включая и подобранные, и трофеи). Немцы в начале войны были еще непуганые, нагло двигались колонной по дороге – попав под внезапный обстрел и понеся потери, откатывались назад и вызывали авиацию или артобстрел, однако же лес позволял нашим после боя быстро и скрытно отойти, переждать и снова выдвигаться на позицию.
В итоге – продержались до вечера, положив до сотни
