Ускользающая цель порой расстраивала. Вот и сейчас настроение пилотов постепенно ухудшалось. Но в этот день Конда снова подошел к капитану, и на этот раз просто молча, передал ему клочок упаковочного картона, красноречиво кивнув на только что привезенные бочки с водой. На сером обрывке были выдавлены карандашом знакомые хоть и немного неправильные иероглифы. Смысл их был прост – «Готовьтесь. Уже скоро. Все ли согласны идти?»
— Что вы думаете об этом, лейтенант?
— Не знаю, господин капитан. Возможно это провокация. Я бы не доверял этому монголу.
— Как бы то ни было, мы все должны быть готовы. Если погибнем, то этим мы также выполним свой долг перед императором. Но для начала нам нужно придумать какое-нибудь оружие.
— Тогда я предлагаю сегодня провести тщательную уборку нашего барака.
— Отличная идея, лейтенант! Сообщите об этом всем и договоритесь с охраной.
— Слушаюсь, господин капитан. Напишем ему ответ?
— Я напишу.
На следующий день в процессе кантования тяжелых бочек в ладонь монгольского солдата перекочевал тот же кусочек картона. На нем была выдавлена гвоздем лишь одна фраза – «Все согласны»…
***
Павла положила «Гейшу» на крыло, и заложила широкий вираж, с тревогой всматриваясь в раскинувшуюся внизу картину. По расположению затемненных ориентиров, это был тот самый родной аэродром отдельной эскадрильи. Вот только происходящее вокруг него действо, Павле совсем не нравилось. Толстые жгуты счетверенных пулеметных трасс поливали огнем окружающие авиабазу сопки. Судя по всему, зенитные расчеты сейчас отбивали атаку каких-то наземных вражеских сил, не различимых с высоты в уже спустившихся на землю сумерках. В ответ из мешанины косых теней беспорядочно вспыхивали огоньки выстрелов и редкие пулеметные очереди. Вот снова с севера в сторону аэродрома понеслась оранжевая нитка трассирующих пуль, чтобы через десяток секунд заткнуться от шквала ответного огня.
«Вот это, блин, комиссия по встрече! Прямо целый бразильский карнавал тут устроили. Только мне в него окунаться что-то совсем даже не хочется. Наверное, просто не компанейский я человек. М-да. И что же мне теперь делать? Штурмовать с воздуха эти невидимые цели, рискуя получить в хвост очередь родных «максимовских» пуль? Эгкх. Я, конечно, безбашенная тетка, ну или дядька… Но вот до такой глупости пока еще не успела дойти. И вообще, наверняка скоро наши ночники прилетят. А, значит, валить нам с «путаной» отсюда нужно и поскорейча. Пока какой-нибудь «ясный сокол» меня на свой личный счет радостно повизгивая, не записал… Как там, в главной «опиумной книге» сказано – «Время геройствовать и время по углам ныкаться». Или это я сама сейчас придумала? Гм. Но идея-то правильная, пойду-ка я на соседнюю площадку сунусь. Глядишь, если с бреющего сходу садиться, может, и не успеют меня трехлинейными гостинцами накормить. Не зря же я в Саках посадку с любого ракурса отрабатывала? А у капитана Огиты наверняка для меня пиалка чая найдется…»
Определившись по сторонам света, она развернулась хвостом к авиабазе, и взяла курс на аэродром Учебного центра, где еще недавно летала против пленных японцев. Разглядеть что-нибудь в ночной мгле было сложно. Одно было хорошо, маршрут был знакомый и многократно пройденный. Убрав газ, и снизив скорость до 180 километров в час, Павла стала подкрадываться к своей цели… Уже подлетая ко второму аэродрому, «блудный начлет» весь превратился в слух, сбросив скорость до минимума. Будь в руках Павлы сейчас «ишак» или даже И-14, штопор был бы неминуем. Но большие крылья 97-го все еще держали в воздухе сильно облегченную, из-за выработки топлива, машину. И хотя «Котобуки» был намного шумней того же М-11, ей показалось, что вторая площадка встречает её тишиной. Это означало, что при некотором везении, имеется хотя бы один шанс из десяти на удачное приземление, не сопровождаемое гроздью свинцовых подарочков по мотору и кабине.
Однако, как ни готовила себя Павла к этой встрече, но аэродром все же открылся неожиданно. Чуть отвернув от летящего ей прямо в лицо ангара, она вышла к основному направлению посадки, и спустилась до двадцати метров. Впереди по курсу что-то темнело. В последний момент Павла увидела стоящую поперек полосы автоцистерну топливозаправщика и успела дернуть машину вверх, и сразу же убрала высоту скольжением на оба крыла. Колеса нервно коснулись поверхности, и тут же машина подпрыгнула обратно в воздух. Сердце пилота ёкнуло, но мужественная рука тут же снова вернула брыкающуюся «жрицу любви» на полосу. И на этот раз колеса, чуть скрипнув, нормально покатились по укатанному грунту. Выплеснувшаяся в кровь бурная радость моментально стряхнула титаническое напряжение, за что владельца тела ждала скорая и неотвратимая кара. Только и успевшая чертыхнуться Павла, лишь смогла осознать сильный удар, и рывок повисшего на ремнях тела. Машина, ударившись обо что-то колесами, выполнила смертельный цирковой номер. И, перевернувшись через кок винта, мягко приземлилась на верхнюю поверхность фюзеляжа. Подбежавшие к самолету бойцы охраны, прячась за крылом, опасливо пошевелили стволами винтовок висящее на ремнях тело пилота. Пилот был без сознания. Помня о суровой опасности получения нагоняя за излишнюю инициативу, они не решились ни стрельнуть в свалившегося прямо с неба пилота, ни вытащить его из кабины, и послали за начальником охраны. Тот не замедлил явиться, чтобы моментально узнать значительно более крупную, чем у японских пилотов фигуру начлета. Лишь после этого вернувшийся домой заместитель Горелкина был бережно извлечен из своего летательного аппарата и отнесен в помещение охраны. Еще через десять минут продолжающий командовать отражением налета на базу капитан Полынкин узнал по телефону о возвращении в лоно его нежного контроля, его же вечной головной боли по фамилии Колун.
/Черновой вариант продолжения от 01.12.2012года/
***
В кабинете начальника СТО снова было не протолкнуться от гостей. Причем в этот раз все они были «товарищами», то есть не проходили по различным делам, а вполне себе добровольно приехали, чтобы принять участие в беседе и последующей конференции.
— Товарищи ученые, сегодня наша пробная встреча с вашей научной группой, перед завтрашней расширенной конференцией по реактивным проблемам. То, что конференция секретная, думаю, нет нужды повторять? Все вы подписали допуски, и предупреждены о последствиях разглашения. Кроме того, многие из вас уже знают, что в этом году нашей страной достигнут существенный прорыв в области ракетостроения и сопутствующих дисциплин. Если бы не требования сохранения уровня наших достижений в тайне, то возможно было бы даже говорить и о мировом первенстве. Здесь мы собираем несколько таких же, как ваша научных групп, и с каждой из них проводим предварительные совещания…
