— Он совсем, как я. Большой любитель побродить по свету.
— Пожалуй.
Принц Лобкович встал.
— Мне пора идти, Кэтрин. Мне не стоит оставаться здесь, принимая во внимание то, как относится ко мне сейчас полиция. Мы, возможно, встретимся на конференции.
— Мне помочь тебе найти извозчика? Думаю, это будет не так просто в такой поздний час. Может, тебе следовало бы остаться…
— Надеюсь, мне удастся найти извозчика. Отсюда до Степни довольно далеко. Но тем не менее спасибо за предложение. — Он поклонился мисс Бруннер и поцеловал ей руку. Пожал на прощание руку мистеру Смайлсу. — До свидания. Надеюсь, здесь вам будет спокойно. — Он засмеялся. — Может быть, хоть вам удастся здесь отдохнуть, им-то вряд ли! — Кэтрин подала ему старомодный армянский плащ и проводила до входной двери. Он склонился к ней и поцеловал в щеку.
— Не унывай, малышка Кэтрин. Очень жаль, что нам приходится использовать твой дом подобным образом, но у нас почти не было выбора. Да, передай привет твоему брату. Скажи ему, что, возможно, мы скоро встретимся с ним. Может быть, в Берлине. Или на конференции?
— Думаю, не на конференции. — Кэтрин обняла его. — Будь осторожен, мой дорогой Принц Лобкович.
Он открыл дверь и натянул шарф до подбородка. Туман стал еще гуще. Надел шляпу. На дороге послышался цокот лошадиных копыт.
— Извозчик. — Он нежно сжал ее руку и побежал в темноту. Кэтрин закрыла дверь и вздрогнула, так как не ожидала услышать голос служанки, которая стояла посередине лестницы.
— Сколько вас осталось, мэм?
Мисс Бруннер вышла из гостиной и остановилась в дверном проеме. Ее лицо казалось пылало, возможно под действием алкоголя. Она посмотрела на Кэтрин интимным взглядом.
— Я думаю, что трое, — сказала она, рукой откинула свои рыжие волосы назад, огладила себя руками по бокам прямой черной юбки. Потянулась к Кэтрин, взяла ее за руку и повела в комнату. Мистер Смайлс стоял у пианино, просматривая ноты сонаты Моцарта.
— Вы играете на пианино, мисс Корнелиус?
Кто-то поет.
Двух мальчиков, которые месяц назад исчезли из Баллинкрейнской колонии для несовершеннолетних, находящейся около города Белфрона, графство Стерлингшир, нашли мертвыми вчера вечером на дне узкого ущелья в Фринти-Хиллз, в двух милях от школы. Тела десятилетнего Джона Малвера из района Балорнок в Глазго и девятилетнего Яна Финлея из района Реплоч в Стерлингшире были найдены поисковым отрядом, состоящим из полицейских и гражданских лиц, которые в течение месяца прочесывали этот район.
«Гардиан», апрель 13,1970.
Двое мальчиков, в возрасте 15 и 9 лет, были убиты в Дакке во время взрыва бомбы. Взорвалась самодельная бомба, которая была спрятана в мусорной куче напротив Пакистанского консульства. На месте взрыва видели мужчину, который, несмотря на то, что был ранен, удрал с места происшествия на велосипеде.
«Гардиан», май 12,1970.
Трехлетнего мальчика, которого нашли вчера в сломанном холодильнике, стоявшем в саду рядом с его домом в Сомерсете, звали Питер Вилсон. Он жил на Хиллсайд-Гарденс в Йаттоне. Похоже, что холодильник захлопнулся сам. Два месяца назад трехлетние близнецы Линн и Кэролин Вудз, проживавшие на улице Фарли около Темз-Диттон, умерли, задохнувшись в сломанном холодильнике у себя дома.
«Гардина», июнь 2,1970.
Поль Монке, в возрасте 14 лет, был найден мертвым после взрыва в лесу рядом с его домом на Хай-стрит, в районе Даквик, рядом с Бекингемом. Мальчика видели в субботу вечером с предметом, который, как оказалось, был невзорвавшейся миной.
«Гардиан», июнь 2,1970.
Вчера четыре человека были убиты, шесть ранено в результате столкновения фургона и двух автомобилей на улице Рут в Линкольншире. Среди убитых двое детей.
«Гардиан», июнь 29,1970.
Вчера было начато расследование обстоятельств смерти в Итоне Мартина Эрншоу, в возрасте 14 лет, сына леди Тайнфорд и мистера Кристофера Эрншоу. Рано утром мальчика обнаружили повесившимся у себя в комнате… Как уже ранее сказал мистер Энтони Ченсвикс-Тренч, директор Итонской школы, мальчик пользовался популярностью среди школьников. «Последние несколько дней его трижды присылали ко мне для того, чтобы я поощрил его за успехи в учебе. Мы никак не можем понять, что явилось причиной этой трагедии».
«Гардиан», декабрь 6,1969
Джерри повернул с Элджин-Крещент на Лэдброук-Гроув. Старьевщики все еще ходили по улице. Они работали всю ночь при свете краденых фонарей «молния», роясь в огромных кучах мусора, которые лежали по обеим сторонам улицы. То там, то здесь среди полиэтиленовых пакетов и куч из консервных банок тлели небольшие костры.
Джерри шел по середине улицы. Старьевщики, негромко переговариваясь друг с другом, переходили от одной кучи к другой. Дойдя до пересечения Лэдброук-Гроув с Бленхейм-Крещент он остолбенел, увидев, что монастырь Святой Клары разрушен. Его штаб-квартира превратилась в руины. Была снесена стена, окружавшая монастырь, и большая часть здания. Кирпичи и камни были аккуратно сложены в кучу. Непонятно, по какой причине были выбраны именно эти деревья, но дуб и два черных кривых чахлых вяза были бережно огорожены белым заборчиком, остальные деревья спилены и уложены в штабель посередине двора. Самая красивая часть старинной часовни и административный флигель, пристроенный к ней со стороны Уэстбурн-роуд, еще не были снесены. Вокруг стояли различные механизмы для сноса зданий: грузовики, экскаваторы. Шел моросящий дождь, и механизмы были накрыты серым брезентом, который намок под дождем и блестел. Через грязь и кучи мусора он с трудом добрался до вязов, протянул руку и дотронулся до самой нижней искривленной ветви; пнул ногой ограду. Она задрожала. Он вскарабкался на кучу кирпичей и через пролом в стене забрался в часовню. В оконных переплетах, обрамленных свинцом, торчали осколки витражных стекол. Внутри часовни повсюду были разбросаны церковные скамейки, алтарь разорен, торчали провода электропроводки и все вокруг было покрыто кусками штукатурки и слоем пыли белого цвета. Свет в часовню проникал через пролом в потолке и падал на картину «Воскресение Христа», написанную яркими красками. Правда, под воздействием дождя и ветра ярко-зеленые, желтые и красные цвета сильно потускнели. На всех стенах остались пятна от ранее висевших там религиозных картин. Он прошел в административный флигель, первые два этажа еще не были тронуты. В некоторых пустых комнатах он увидел кучки человеческого дерьма. В кабинете настоятельницы монастыря, который был также и его кабинетом, он увидел белый контур в форме большого белого креста, на этом месте во время его последнего посещения монастыря висел крест. Вся мебель, за исключением двух промокших матрасов в одной из комнат, была вынесена. Его друзья, его служащие, его домашние животные исчезли.
Стало немного светлее, он ходил по развалинам и подбирал кое-какие мелочи. Кусочек витражного стекла в форме треугольника, кусочек деревяшки от скамейки, патрон от лампы, крючок, на который монашки вешали свои плохие привычки, ключ от буфета, пенни 1959 года выпуска, который он нашел на полу часовни, один из гвоздей, которым крест был прибит к стене. Он положил все это в карман пальто. Так, несколько реликвий, напоминающих о прошлом.
Он выбрался из часовни тем же путем, что и вошел, и, идя по направлению к дороге, заметил, что к ботинкам прилипли грязь и дерьмо.
За мусорной кучей он услышал звук проезжающего такси. Он быстро вскарабкался на кучу и замахал руками, чтобы остановить такси. Таксист остановился и неохотно согласился подвезти его.
— В аэропорт, — сказал он.
Как он и ожидал, конец света наступил спокойно, распад происходил постепенно. В действительности процесс еще даже не закончился. На первый взгляд, не происходило ничего особенного. Но шли дни, недели, состояние коммуникаций и различных служб медленно все ухудшалось и ухудшалось, казалось, что все еще можно исправить, изменить в лучшую сторону. Но он-то знал, что ничего изменить нельзя.
Он вспомнил своего старого друга профессора Хиру (который иногда называл себя Хайтлодеем), однажды он сопровождал его в поездке по Калькутте, в которой царил хаос, и тот сказал:
— Во всем этом хаосе есть какой-то порядок, хотя и непривычный для нашего понимания. В основе всех событий, происходящих в жизни человечества, можно проследить несколько основных моделей. Распад предыдущего социального строя совсем не значит, что распалось само общество, — просто оно пойдет по другому пути развития. Ритуал остается.
Таксист с опаской посматривал на старьевщиков. Казалось некоторые из них, глядя на такси, считали, что оно могло бы стать лакомым кусочком для них. Водитель нажал на газ и поехал, насколько это было возможно, быстрее. Очень быстро ехать было нельзя, так как несмотря на то, что они ехали по улице с двусторонним движением, она была настолько завалена мусором, что двум машинам на ней было трудно разъехаться.
