— А ты?
— А я наехал на них, как бульдозер. Под конец так разошелся, чуть сам не поверил, что вас никогда в жизни не видал. Да еще и про оскорбление чести наплел, про нарушение традиций гостеприимства, про то, что они в наших краях все же гости, а уже начинают хозяевам указывать, как жить и что делать. Там кроме мамелюков еще и Непримиримые были, так те уже косо на турок поглядывать стали. Нехорошо так поглядывать Старший их, Али-аскер, как понял, чем дело кончиться может, аж с лица взбледнул. Извинялся долго и красиво, потом уехал, дальше терских диверсантов искать. Но, думаю, подозрения у него все равно остались. Так что, еще несколько дней сидеть вам у меня тихо, как мышам, и не отсвечивать. А потом я вас с торговым караваном в Дагестан вывезу, есть у меня один фокус в запасе…
Ну, блин, старый друг! Ну, Ильяс-хаджи! Не ожидал я от тебя такой подставы! Отличный фокус, нечего сказать… Хорошо сейчас Руслану: лежит себе в тайнике, среди ящиков с товаром в кузове грузовичка прямо у меня за спиной и в ус не дует. Еще лучше господину полковнику, того, связанного по рукам-ногам, будто «кавказская пленница», прежде чем в «специально обученный» ящик запаковать, еще и дрянью какой-то опоили. Так что у Атмаджи-эфенди сейчас принудительный «тихий час». А слишком здоровый и высокий для всех этих контрабандистских «ухоронок» Миша, как самый распоследний камикадзе, едет себе внаглую в кабине замыкающей машины, трясется как осиновый лист и от страха потеет. Интересно, кстати, а на кой вообще «нейтралу» Эли все эти тайники? Да, видно мой старинный друг не только бензином приторговывает…
Одет я в такой же серый комбинезон, черную «разгрузку» и вязаную шапочку-маску, что и остальные охранники Ильясова каравана. На коленях, вместо привычного «калаша» — в меру покоцанная, что называется, видавшая виды немецкая штурмовая винтовка G-36, та, которая С, в смысле, совсем короткая… Так что, вроде как все нормально, внешне я ничем от всех остальных не отличаюсь, но, врать не буду, все равно как-то не по себе. Вот попадется блок-пост с каким-нибудь параноидально-бдительным или слишком ретивым служакой, потребует он маску снять, и все — хана всей конспирации. С чеченцем меня разве что слепой спутает. Правда, Ильяс перед выездом заверил, что все желающих сунуть нос в перевозимые им товары, или докопаться до его парней в здешних краях давно уже повывелись, но сейчас ситуация особенная. Все ж таки не каждый день тут штабы гарнизонов вырезают, пленников освобождают, да полковников воруют. Так что, турецкие вояки могут и бдительность проявить. С другой стороны, если Ильяс решил все устроить именно так, значит в правильности своих действий уверен. Это мне, как тому хрестоматийному пролетарию, кроме своих цепей (ну, и жизни) терять нечего. А на нем ответственность за целый тейп, пусть и небольшой. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест!
Пока я кручу все эти соображения в голове, колонна наша, гремя по на ухабах железом и цокая копытами по камням, неспешно ползет по прижавшейся к стене широкого заснеженного ущелья дороге. Хотя, колонна — это слишком громко сказано: три автомобиля в окружении примерно взвода всадников. Все наши грузовики — два бортовых и одна «керосинка», уже и сами, наверное, давно забыли, на каком заводе их когда-то произвели. А я еще в свое время принадлежавшие болгарским оружейникам «Камазы» в реквизит для «Безумного Макса» сватал. Нет, оказывается, те выглядели еще вполне прилично, в отличие от этих монстров чеченского народного автопрома. Думаю, «керосинка» в прошлой жизни была каким-нибудь «ЗиЛом»-молоковозом, а вот о происхождении «хозяек» я даже гадать не возьмусь. Больше всего они напоминали очень большие пустынные «багги», с более-менее закрытыми кабинами и вместительными кузовами, на дуги которых были натянуты выцветшие от времени и во многих местах заплатанные брезентовые тенты. Но, при всей своей внешней уродливости и несуразности, были они, похоже, в отличном состоянии. По крайней мере, двигатели работали куда ровнее, чем у грузовика мамелюков, на котором меня в эти горы завезли. Да и едет довольно шустро, чувствуется, что могла бы и раза в два, а то и в три быстрее, вот только тогда верховое сопровождение отстало бы, да и груз на рытвинах горной дороги растерять не долго. Хотя, были и недостатки: через разнокалиберные щели и дыры, коих в кабине было очень много, сквозило немилосердно. Не смотря на теплое шерстяное белье и свитер, поддетые под комбез, я уже начал понемногу подмерзать.
Ну, да ничего, не так уж далеко тут ехать: по Кирийскому мосту, тому самому, на котором много лет назад наш блок-пост стоял, через Шаро-Аргун перебраться, потом проехать развалины сел Кири и Кенхи, и — все, граница Дагестана. Там, правда, по словам Ильяса, тоже первые полтора десятка километров только глухие горы, зато потом — форт, вроде как в Аргуне. В нем — гарнизон. А в гарнизоне, по-любому, связь. Большего мне и не нужно. Свяжусь напрямую с Исмагиловым, пусть нас отсюда вытаскивает, если ему цельный турецкий полковник в комплекте с какими-то документами, картами и даже ноутбуком нужен, конечно. Кстати, вот ноут, после того как «особисты» с него все им нужное скачают, надо будет попытаться себе зажилить. Конечно, Олег и его коллеги могут и не согласиться с такой постановкой вопроса, но уж тут я в своем праве. Трофей? Трофей! Опять же, «Falcon» с негра-морпеха снятый, мы с Толей им без разговоров отдали. Так что, шансы есть.
Забавно, блок-пост на Кирийском мосту можно сказать и не изменился с 2008 года: все те же четыре будки из дикого камня и шлагбаум. Разве что Непримиримые невысокую, примерно мне по грудь, стену с бойницами из камней вокруг него построили, да какое-то подобие ДОТа из крупных валунов сложили. Зато служба тут налажена куда лучше, чем на вырезанном нами с Толей «блоке» возле Белгатоя. Колонну нашу тормознули метрах в пятидесяти от стены. В бойницах замелькали занимающие позиции бойцы а к головной машине, в кабине которой рядом с водителем сидел Ильяс, направились сразу трое — двое Непримиримых и один, судя по форме и нашивкам на ней, турок, по-моему, лейтенант. Эли вылез из кабины, поздоровался со всеми троими за руку, начал о чем-то разговаривать. О чем именно, я так и не разобрал: далековато все же, да и говорили они слишком быстро, я не настолько хорошо язык знаю. Но, подробности мне и не нужны были, потому как все можно было понять и так, по мимике, жестам, тональности голосов. Сначала с Ильясом говорил один из Непримиримых, говорили вполне спокойно, даже дружелюбно. Потом в разговор влез турок, Эли ответил довольно резкой тирадой. Лейтенант начал повышать голос, Ильяс в долгу не остался. Оба чеченца попытались было разгорающийся конфликт уладить, но безуспешно. Турок что-то громко и презрительно выкрикнул в лицо Ильясу и попытался вытащить из кобуры пистолет. Ну-ну, наивный ты наш! Вокруг защелкали предохранители и громко заклацала сталь затворов. Сам я, последовав примеру водителя, высочил из кабины и, укрывшись за передним колесом принял изготовку для стрельбы с колена. Турок, увидев, какой оборот приняла ситуация, руку от кобуры быстренько убрал и начал что-то доказывать своим спутникам. Те быстро загалдели, обращаясь то к нему, то к Ильясу, то друг к другу. А Эли зловещим театральным шепотом что-то угрожающе цедил сквозь зубы. Ну, понятно, старая горская игра «меряемся пиписьками»… Можно слегка расслабиться: если сразу пальбу не открыли, то теперь будут друг дружку запугивать и «строить». У кого лучше получится — тот и выиграл.
Так и получилось. Минут через пять отважный офицер армии Великого Турана потребовал у одного из стоящих за стеной бойцов принести радиостанцию (слово «раций» я расслышал вполне отчетливо), с кем-то связался и что-то долго втолковывал в микрофон, прижимая один из наушников к уху рукою. Видимо, ответ его не удовлетворил, потому что закончив разговор он со злостью швырнул рацию в руки принесшего ее боевика, от неожиданности чуть не уронившего дорогостоящую аппаратуру на землю и, скривив лицо, молча дал отмашку Ильясу, мол, проезжайте. Эли презрительно сплюнул себе под ноги, вежливо попрощался с обоими Непримиримыми и забрался назад в кабину. Фу, блин, кажется все нормально!
На территорию дагестанского пограничной крепости нашу колонну, разумеется, никто не пустил. Торговля происходила на небольшой площадке рядом с дорогой, метрах в пятистах от ее ворот. Похоже, в прежние времена тут была автозаправочная станция, о которой теперь напоминают только торчащие из-под снега ржавые металлические люки подземного топливного резервуара, да обвалившийся невысокий кирпичный цоколь будки. Когда мы поставили свои машины в рядок с одного края площадки, а наша охрана спешилась, из ворот выехали две армейские «шишиги» и бензовоз «Урал». Из кузова одного из «шестьдесят шестых» повыскакивал десяток пограничников. Вот и вся охрана. Хотя, а зачем она? Площадочка эта со стен крепости простреливается вдоль и поперек, и ничего хоть отдаленно напоминающего укрытие в радиусе пары сотен метров вокруг нас не наблюдается. Так что, подвоха местные не опасаются.
