Хорошо, что Белов заранее присел. Иначе такие новости его бы точно заставили сесть там, где он стоял.
– В Москве боярская буча, Брайан, – Павел начал говорить, постепенно повышая тон. – Алексей Михайлович занемог, уже и кровь ему, идиоты эдакие, пускали! Докторов каких-то понатаскали со всей Москвы! Говорят, отравили его!
– Как есть отравили! – возопил Кузьмин. – Неча дохтуров-латынцев подпускать к телу царскому!
– Морозов Борис Иванович, дядька Алексея Михайловича, начал ворогов своих с Москвы удалять, а иных, бают, и вовсе прибили! – добавил воевода Бельский. – Под себя всё прибирает, покуда Алексей не преставился. Он ему токмо живой и нужон.
– Стало быть, не его вина в болезни царевича? – спросил Белов, задумчиво потирая лоб.
– Стало быть, не его, – глухо повторил Никита Самойлович. – Верно, иноземцы его отравили. Опричь них, никому не надобно злодейство оное. Ляхи…
– А то и свеи! – добавил Кузьмин. – Юный государь, как и отец его, блаженной памяти, непременно желал с ними посчитаться.
– Свеи на то не способны, – покачал головой Бельский. – Ляхи, как есть говорю!
– Может, он жив будет? Чего хороните его заранее? – Брайан обвёл друзей глазами.
– Дай-то Бог! – несколько голосов вздохнуло в унисон.
Грауль встал и отозвав Белова в сторонку, наклонился к уху товарища:
– Если помрёт Алексей, наша история пойдёт, – проговорил он. – Вон, Бельский сидит, а кто скажет сейчас, что он будущий член царствующего дома?
– А может и не ваша, а какая-нибудь третья развилка будет? – устало ответил Брайан и выругался, отведя душу. – Накрутило так, что никоим образом не разберёшься.
После этого он помолчал, опростав чашку с вином. Грауль же к спиртному так и не притронулся, потягивая горячий чай с мёдом.
– Ну а что народ, стрельцы? – спросил, наконец, Белов, находившийся под сильным впечатлением от новостей.
Ещё бы – устоявшаяся было картинка начала размываться. Понятный первоангарцам мир резко начал меняться, оставляя их без одного их самых главных факторов превосходства – послезнания. К самому дальнему от Енисея радиопункту, устроенному в Тобольске, в доме купца, знавшего Кузьминых ещё по Москве, уже устремились гонцы от Грауля с важными сведениями из столицы. Руководителям сибирского социума, формируемого на берегах Ангары и Амура, было о чём теперь задуматься. Сам же Павел решил съезжать из Москвы, до поры, ибо в городе становилось слишком опасно – по Варварке, где стоял Ангарский Двор, пока по ночам, но уже начинали появляться непонятного рода лихие людишки. Не ровен час… А на Эзеле спокойно.
– Народ пока не буйствует, но стрельцов стало заметно больше. А вообще, назревает нечто, как пить дать, – отвечал Грауль. – Все пока ждут, выкарабкается ли Алексей или умрёт.
– Смута, почитай, только вчера закончилась! А ежели сызнова она, проклятая, учинится? – помотал головой Савелий Михайлович и воздел вверх руки.
– Потому и решили к Тимоше ехать, – подал вдруг голос Михаил Кузьмин. – Нешто он не приютит?
Покуда басовито гудели Кузьмины, Брайан пододвинулся к Павлу:
– А кто он такой, этот Борис Морозов?
– Очень богатый и влиятельный при дворе человек. А если ему и тут удастся женить Алексея на Милославской, а потом и самому взять в жёны сестру царицы, то почитай второе лицо на Руси будет. Вроде человек с головой, умный и интересующийся. Но опять же…
– Выживет ли Алексей? – проговорил Белов и нарочито медленно потёр виски. – Ещё что о нём известно?
– Его стараниями в Москве случился Соляной бунт. В сорок шестом, то есть в следующем году он резко поднимет налоги на соль, основной консервант продуктов, вот народ и взбунтуется. Когда он примет это решение теперь – неизвестно, однако ясно, что при ведущейся страной войне любая казна имеет свойство стремительно пустеть.
Недолго послушав встрявшего в разговор купцов князя Бельского, Брайан потянулся к кувшину с вином. Налив себе чашку, он только успел схватиться за неё, как услышал жёсткий, с холодцой, голос Грауля:
– Оставь-ка это пойло! И отойдём в сторонку.
Павел увлёк Белова к мутному оконцу и, глядя эзельскому наместнику в глаза, проговорил:
– В Новгород через осаждённую ещё Нарву на днях прибыло шведское посольство, они будут добиваться мира с Москвой. На Эзеле, насколько я понял, переговорщиков не было?
– Нет, – выдохнул наместник островов. – Это что же, сепаратные переговоры, в обход датчан?
– Да, – кивнул Павел, его глаза превратились в щёлочки, недобро смотрящие куда-то в сторону. – И в обход тебя. Те, кто сейчас у власти в Кремле вполне могут нас сдать, как разменную монету.
– Вот чего, – пробормотал Белов понуро. – Корабли шведские на Ригу ходят часто, но до нас им, похоже, сейчас просто дела нет. А коли будет?
– Ты духом-то не падай! – товарищ хлопнул его плечу. – Кстати, я тебе официальный приказ привёз. Ты теперь воевода Моонзундский, потом повесишь его в своём кабинете на стенку в рамке под стекло! – натужно рассмеялся Грауль.
– Лучше бы пушек привёз, – буркнул новоиспечённый воевода. – Коли такие дела у нас назревают печальные.
– Пушки тебе должен будет Датский батальон Саляева сдать. А я тебе винтовки привёз, боеприпасы, да ещё кое-что по мелочи. Бельский обещал людьми помочь, переселенцев из Пернова направлять.
– Немцев? – махнул рукой Белов. – У меня их и так навалом.
– Русских, Брайан, русских, – улыбнулся Грауль. – А что тебе немцы поперёк встали?
– Извини, герр Пауль!
– Ладно, тебе надо до конца весны дотянуть, когда Саляев свою кампанию закончит, – вздохнул Павел. – Ладно я спать буду. А с Бельским завтра переговоры будем вести – сегодня он разговаривать о деле не станет.
На самом деле приезд перновского воеводы князя Бельского в Вердер был тайным, с собою он взял лишь два десятка воинов-земляков, которым безмерно доверял ещё со Смоленской войны с ляхами. Сам князь Никита Самойлович считал для себя весьма полезным знакомство с людьми Рурика Сибирского. А после того, как его полковник всего лишь за несколько дней взял невские крепости Орешек и Канцы, да ушёл к Сердоволю, походя заняв полуразрушенную Корелу, уверенность его лишь укрепилась. Весть оную доставил ему человек Афанасия с берегов Ладоги, в письме же Ефремов восторженно описывал победы, которые дались удивительно малой кровью. За всё время лишь трое стрельцов погибло под Канцами, в посаде, да с десяток получили ранения и двое пораненных стрельцов оставили у корельского старосты. А ангарцам и вовсе убытку не было. С тем оружием, что имелось у сибирцев, возможно дела великие учинять и потому Бельский с радостью великой принял приглашение остановившегося в Пернове ангарского посла в Москве сопроводить его до Вердера, да поговорить там о делах насущных.
На следующий день, когда Грауль и Белов, ранним утром уехавшие на санях осматривать остров, возвратились к обеду обратно, то воеводу Бельского они застали в зале. Никита Самойлович сидел в креслице у разгорающегося огня камина и, прищурив глаза, смотрел на огонь. Укутавшийся в свою шубу, он молча потягивал из чашки горячий, исходивший паром и пахнущий чесноком, куриный бульон. Михаил Кузьмин играл с маленьким сыном в другом углу помещения. Савелий Игнатьевич, верно, ещё спал.
– День добрый! – Павел пожал мужчинам, привыкшим уже к этому ангарскому обычаю, руки. – Привет Глебушка! – сынишку Кузьмина Грауль потрепал по светлым вихрам.
– После обеда мы к Тимофею поедем, Павел? – спросил Михаил.
– Да-да, уже скоро, – ответил за товарища Белов.
Купец тут же пошёл наверх – поднимать родню, Глеб со смехом обогнал отца и устремился по лестнице первым. Вскоре на втором этаже застучали двери и затопали ноги – люди собирались к последнему переходу в их неблизком пути из Москвы. Ангарцы же присели поближе к огню, негромко переговариваясь. Грауль убеждал Брайана не усложнять строительство укрепления близ самого узкого места, где пролив отделял остров Вердер от побережья.
– Достаточно небольшого каменного форта с пушками и нескольких люнетов, Брайан! – говорил Павел. – Большего не нужно, это будет потеря времени и сил. Крупного отряда шведы против этого несчастного островка не бросят, а от мелкого отобьёшься стрелковкой.
– Бросят ли? А Россия разве не займёт эти земли? – удивился Брайан. – Я хотел восстановить замок…
– Лучше построй военное училище на Эзеле для молодёжи, – предложил Грауль и после некоторой паузы продолжил:
– А что насчёт Руси… Эстляндию шведы просто так не отдадут. Только после успешного для Москвы заключения мира можно быть уверенным в том, что твой тыл прикрыт. А пока – строй форт и забудь о замке.
– Чуден говор ваш, будто бы немцы по-нашему разговаривают, – усмехнулся вдруг Бельский, с гулким стуком поставив пустую чашку на стол.
