Ну что, столица, встречай. Теперь по-взрослом начну, никаких рассусоливаний, с места в карьер. Для начала, другим в назидание, грохну суку Кагановича, его виза стояла на расстрельном листе, по которому деда двоюродного, Прохора Никитича в 1938 угробили. Не доживёшь ты, Лазарь Моисеевич, до 1991 года, да и до 1969 не доживёшь.
Глава 29
Первый же адрес, куда собирался «занырнуть» в столице, оказался провален. Хотел остановиться у знойной вдовушки, верной подруги и подельницы Николая Писаренко в деле расчленения и утилизации торговца цветами гражданина Урусяна, отчаянной Антонины Свечиной. Но памятуя о незадачливом профессоре Плейшнере, таки внимательно посмотрел на окна квартиры Антонины свет Семёновны. Увиденное категорически не понравилось. Нет, двадцать два утюга и семь пар валенок на подоконнике не маячили. Но шторы новые, причём по всей квартире, даже в комнате постоянного Антонининого арендатора, золотодобытчика с солнечной Колымы товарища Донского Игоря Павловича весёлые, в цветочек шторки, как и в прочих окнах.
По идее, Антонина, которою я основательно «взбодрил», переключив организм с «полтинника» на «тридцатник» (космическому попаданцу приятно, да и по рангу положено спать с молодой женщиной, а не с ветераном первых пятилеток) могла начать новую жизнь, мужика найти подходящего для создания семьи. Я ж её на патологическую верность гарному хлопцу Коле Писаренко не программировал. Однако, решил перестраховаться, провести рекогносцировку. Дом хоть и «элитный», но сановные дамы, когда проштрафившихся супругов выпинывают на заслуженный отдых, очень быстро превращаются в классических бабулек на лавочке, словно и не они совсем недавно на приёмах в посольствах жрали от пуза яства заморские, вкуснющей «Кока-Колой» запивая…
Выждал время и как только осталась «на лавочке» (удобный стол под «грибком», мечта алкашей окрестных) в гордом одиночестве высокомерная тётка Алла Алексеевна, всё про всех знающая, подошёл к гражданочке, вертя в руках листок, типа с адресом.
– Простите, мне нужен дом девятнадцать, строение три…
Действовал так исключительно для сторонних наблюдателей, по легенде бабуля листок возьмёт, вчитается и начнёт руками размахивать, объясняя провинциальному чудику особенности столичной географии. На деле же, листок всучив «бабе Алле» немножко гипнотнул вредную старуху: так, чтоб после «сеанса» свято была уверена в том, что помогла залётному кавказцу сориентироваться в Москве…
Про Антонину узнал весть скорбную – зарезали мою голубку некие мазурики аккурат у аптеки, что рядом с гастрономом. Выхватили сумочку и заточку в печень, сразу и отошла, прям на крылечке аптеки № 437. Милиция ищет, да где ж найти бандюков. Вроде чернявые, как тот Тонькин квартирант, что жил с ней долго, а потом пропал…
Чёрт, похоже, цветочная мафия нанесла ответный удар, жаль гражданку Свечину, душевная была баба. А в квартиру въехал «пасынок» Антонины, дождался-таки сын замнаркома убиения злой мачехи. Вряд ли мажор сталинско-хрущёвской эпохи организовал убийство, всё-таки мстительные армяне подсуетились, наверняка часть общака Урусян здесь хранил. М-да…
Конечно, могу как Джон Рэмбо, жить в канализации, питаясь крысами и вполне сносно себя чувствовать, но зачем излишне драматизировать ситуацию? Вариантов как найти надёжное убежище в Москве масса. Взять ту же «бабу Аллу» и у неё на хате поселиться, вогнав мула, вредного, в маразм впадающего старикана в сон глубокий а саму Аллу Алексеевку сделать эдакой «кукушкой», чтоб и по телефону и с соседями внятно общалась и даже в магазин за провизией гоняла. Но претит, претит насилие над разумом людским, аж выворачивает всего, только вспомню про несчастного Цвигуна.
Странно человеческая психика устроена, как в этот мир чудесный «перепрыгнул», убил больше десяти человек, но угрызения, мужи совести не мучают. А вот насилие над сознанием Семёна Кузьмича, мозги его «сгоревшие», то вечный укор и стыд. Прожил три века под «Слиянием и Контролем» в рабстве и вечном страхе, а когда очутился в новом дивном мире да ещё хитроумная Программа, чтоб выжить, вынуждена работать на тебя, нехорошо людей давить с помощью скайнета, нехорошо. Проше убить, но не издеваться. Стократ честнее…
Так, рефлексируя и матерясь, прогулялся, благо не очень и далеко, до дома шалавистой и темпераментной Анечки, Анны Сергеевны Майоровой. Вряд ли КГБ у экс-сожительницы постоянную засаду устроил, а наблюдение вычислю на раз-два, только лишь напрячься придётся и поработать в режиме «просмотра кадров», когда «Слияние» анализирует поступающую информацию по сотым долям секунды, фиксируя мельчайшие царапины на многоэтажном доме, (кстати, скрытую видеокамеру запросто засечь в таком режиме, что проделывал как-то, прогуливаясь около американского посольства) и поведение людей, мимику их, жесты как на медленной прокрутке киноплёнки…
Увы, есть проблема, – постоянно в таком режиме пребывать тяжело для человеческой психики, начинается разлад, расстыковка возможностей мозга среднестатистического гомо сапиенс с неисчерпаемым потенциалом заселившегося в серое вещество «паразита». Хотя, каждому б такого паразита как «Слияние»…
Ладно, на короткое время хватает концентрации, а действия на пределе возможностей позволяют выскочить из любой неприятной ситуёвины. Ну практически любой.
Наружки около дома точно нет, на кухне форточка открыта и дымок сигаретный оттуда немного, но исходит. Не уж-то дома хозяйка, хотя день будний. А ведь запросто могли уволить гражданку Майорову за связь с агентом разведки НАТО, ладно ещё не в кутузку упрятали.
Так, на лестничной площадке с Аней проживает отставной генерал-лейтенант, некто Пальчиков Вилен Егорович, свирепый дед-сталинист, схоронивший жену и разогнавший сыновей по дальним гарнизонам. Старший у Вилена Егорыча майор авиации, вроде на Камчатке служит, а младший капитан-танкист западную границу соцлагеря защищает в Германской Демократической Республике…
Я с Егорычем пару раз сталкивался, дедок реально лютый. Но одинокий, что большой и жирный плюс.
Консьержа ещё когда у Ани проживал, слегка «кодирнул», чтоб пенсионер меня не замечал. Удивительно, но сработало и в новом облике, не пришлось ещё раз надругаться над сознанием ветерана МВД, видимо «Слияние» сигналы, импульсы некие посылает «подопытным»…
– Вилен Егорович, товарищ генерал-лейтенант, здравия желаю!
– Кого чёрт принёс, почему без звонка!
– Из редакции «Красной звезды», пару вопросов задать хотелось. Пишется большая статья по форсированию Днепра…
Старший лейтенант Пальчиков четверть века назад отличился, преодолевая водную преграду, но звание Героя Советского Союза не получил – комбат оказался редкостной гнидой и не составил реляцию должным образом. И вручили Вилену в далёком сорок третьем за славные деяния всего лишь орден Отечественной войны второй степени. Может с того времени характер и испортился у кадрового военного, почти всю Великую Отечественную на передке проведшего. Но кодовое слово – ПЕРЕПРАВА было произнесено, старик открыл дверь, сбросил цепочку и хмуро кивнул, мол, проходи, гость незванный.
Сильно ломать психику генералу не стал, внушил старику, что являюсь его любимым племянником. С женой развёлся, приехал к дяде в Москву, но рассказывать об этом родне не следует, разве что соседям объяснить про нового жильца…
Залегендировавшись таким образом и заполучив аж три ключа (два от стальной входной двери и ещё один от дубовой внутренней) пил чай с сушками, не забывая поддакивать «дяде», дорвавшемуся до свободных ушей и свято уверовавшему в правильного и вежливого «племяша» из далёкого города Томска погостить приехавшего.
– И тут как попрёт немецкая пехота! До двух рот! А у меня в строю полста человек если есть, то хорошо! Ну думаю, пиздец пришёл!
– И как выкрутился, дядя Вилен?
– Повезло, Серёга, повезло, – казачки на моё счастье недалече расположились, подмогли, да!
– А как в Москве насчёт баб, дядя? Сам понимаешь, организм молодой, требует женщину. Соседки есть симпатичные?
