– Создание отряда ЮДМ.
– Организация соревнования между отрядами за лучший отряд.
– Сбор подарков детям Кубы, написание письма самому Фиделю через газету "Пионерская Правда" с заверением, что вы готовы чуть ли не с оружием в руках поддержать революцию на Кубе.
– Организация и проведение двух субботников по благоустройству школьного двора.
– Решение создать, на базе струнного оркестра, школьный ансамбль песни и пляски. И как меня проинформировали, уже приступившего к репетициям.
– Сбор металлома, озеленение улицы перед школой.
А сейчас, вы готовите комнату славы или даже музей участников Великой Отечественной Войны окончивших вашу школу.
Он, говоря все это по памяти, внимательно смотрел на меня, заставляя меня ерзать на стуле и думать. Что уж он пытался в результате увидеть, мне не известно, но как бы подводя итог, стал мне толкать идеи коммунистического воспитания молодежи, особо упирая на совершенствование пионерской организации как инструмента формирования разносторонней личности подрастающего поколения. Стал призывать нас активно участвовать в общественно-политической жизни не только своей школы, но и своего района, города. Я слушая всю эту…, даже не знаю как назвать, толи пропаганду, толи галиматью, понимал что в большей части того что сейчас мне толкал этот партийный функционер он говорит вполне осознанно и верит во все это сам. Интересно даже стало, а что же он будет петь в девяностые годы. Сколько ему тогда будет лет? Если ему сейчас уже, как я знаю, тридцать восемь, то в 90-м году ему будет 68 лет. Вполне еще рабочий возраст, если доживет, конечно. Во всяком случае, на митинги сможет ходить. Вот и интересно, что он на них будет говорить? Как он будет оправдываться перед новым поколением, на которое он, наверное, надеялся как на продолжателей славных дел старшего поколения? Оправдываться за то, что он, и такие как он, просрали такую великую страну? Или, как и все остальные будет только удивленно таращиться на тот беспредел, что будет твориться в его стране. Именно в его, в стране, где таких, как он не один миллион, много миллионов. Как так получилось, что наглые "империалисты" смогли поставить на колени без единого выстрела некогда могучую и единую страну. Не все же такие как я опустившиеся и деградированные, без всяких желаний и умеющие только болтать на кухне о том, как нужно было делать и что делать. Ведь были же и нормальные люди, но почему они так безропотно двигались в этом направлении, которое так уверенно указали им люди, вечно стремящиеся к уничтожению страны Советов. Они, не задумываясь, могли нас послать и на баррикады, как в гражданскую войну, воевать за интересы Родины с такими же людьми считающих эту землю тоже своей Родиной. А мы все так же безропотно схватились бы за оружие. Почему не мы поставили на колени те же США. Или вновь станет говорить, что мы были первыми, и никто нам ничего не мог подсказать, никто не был застрахован от ошибок? А может все это потому, что слишком уверены были в своей незыблемости, слишком надеялись, что никто не рискнет напасть на страну, где в боевой готовности стоят ракеты? Или просто превратились в стадо баранов, послушно идущих за вожаком, таким же бараном, как и они, с единственным отличием – отметиной на лбу. Именно этим и отличался он, вожак стада, от остальных, больше ничем. Мозгов у баранов никогда не хватало на то чтобы свернуть в сторону от указанного главным бараном пути. И наверняка у этого вожака был пастух, который используя своих собачек, умело, гнал стадо туда, куда ему надо. Но это так, мысли. Мои мысли. Сейчас перед собой я вижу человека уверенного в своих действиях, он на коне и чувствует себя творцом. Он уверен, что дело Ленина живет, и будет жить в веках. Кто бы сомневался….
Несколько странным стал его вывод по моим делам.
– Так вот, мы тут подумали с администрацией школы и приняли решение принять тебя в комсомол. Ты как к этому относишься?
– Несколько, я бы сказал, неожиданно. Ведь в комсомол принимают в основном в пятнадцать лет?
– Да это так. Но в исключительном порядке, если пионер своими делами заслуживает, то принимают и в четырнадцать лет в ряды комсомола. А ты вполне заслуживаешь.
– Так мне только в мае исполнится четырнадцать лет.
– Ну вот, на день рождения Крупской мы тебя и примем в комсомол. Ты что против?
– Да нет, конечно, просто неожиданно.
– Я тебе больше скажу. Ваш сегодняшний секретарь комитета комсомола этой весной заканчивает школу. Тебе еще учиться долго. Я посоветовал, а руководство школы поддержали меня и мы приняли решение, что ты подходишь на эту должность. И с этой общественной нагрузкой вполне должен справиться. Я думаю, что доверие партии к тебе ты с честью оправдаешь. Оправдаешь?
– Постараюсь. Нет, не так. Я точно справлюсь, спасибо всем за столь высокое доверие. – Я и не задумывался с ответом. А чего думать? Я же и стремился к этому, это часть моего плана. Вполне уверенно можно считать, что первый шаг в этой жизни я сделал. Остальное…. Думаю, что и остальной мой план будет выполняться.
На этом разговор закончился, но как оказалось не совсем. Илья Ильич попросил всех оставить его наедине со мной. Как он сказал, ему требуется сказать напутствие молодому человеку, и он это хочет сделать в разговоре один на один.
Я понял, что предстоит более серьезный разговор, или более предметный, сразу же после его вступления, когда он сказал, что хотел бы поговорить о моих прогнозах. Хотя доказательств моих знаний или видений о будущем у него достаточных нет, и он только может верить словам Семен Семеновича, а он ему доверяет как своему другу, но все равно у него это вызвало большой интерес.
– Дело в том, что я знал одного такого человека, который мог предсказывать будущее. Правда ему никто не верил, и его вскоре убрали с глаз долой, но все-таки то, что он тогда говорил, я запомнил на всю жизнь. Я был в твоем возрасте тогда, и естественно не верил ему, только потом, уже повзрослев, я понял, что стоило его расспросить более подробно о его предсказаниях. Я не стану тебе сейчас говорить, что мне запомнилось в его словах, главное, что это исполнилось. Поэтому я в отличие от моего друга Семена поверил, что такое возможно. Сразу тебе говорю, никому ничего говорить не буду, это останется между нами.
Я слегка ошарашенный таким поворотом дел не мог сразу сообразить, что мне делать. Рассказать все о себе? Или как я и делал пока, только частично раскрыть свое знание о будущем? Я подумал, подумал, и решил, что мои периодические "видения" больше подойдут в этом случае. Всех дел знать я не в состоянии, просто не знаю. Я не смогу рассказывать все конкретно вот по этому человеку, а его именно это будет интересовать в первую очередь, потом уж все остальное. Как провидец я для него могу только общие, можно сказать государственные дела рассказать. И то не все сразу. Только дозированно. Причем с максимальной пользой мне и моему плану.
