Ознакомительная версия.
Сергей Слюсаренко
Тактильные ощущения
Группа стимуляции мотиваций занимается малопонятным, но полезным делом. В каждой, более или менее солидной конторе, со временем возникает проблема, как заставить работать своих сотрудников с максимальной отдачей. У каждого свои тараканы в голове, “каждая несчастливая семья несчастлива по-своему”. И в каждом случае нужны особые советы. Дело это не простое, но наша небольшая консалтинговая фирма выжила в конкурентной борьбе и сейчас вполне заметна на рынке. Конечно, можно спорить о том, что больше влияет на отзывы наших клиентов — реальные улучшения в работе или же устраиваемое нами, хорошо обставленное, действо бизнес-тренингов. Но для нас главное — успех и процветание нашей фирмы. А он определяется тем, какие отзывы и рекомендации мы имеем. И то, что мы оставляем о себе всегда самое лучшее впечатление, и есть главный результат. Один недостаток — мотаться приходится много. По всей империи, а теперь, когда бывшие колонии получили статус свободных территорий, ещё и туда, в провинцию, возомнившую о себе невесть что. Там работать совсем просто, главное соблюдать протокол. Но как раз соблюдение этого протокола требует определенного напряжения. Ну как потащишь в чертов Мухоёшск на десять дней десять комплектов одежды? Уж очень строго следят тамошние за тем, чтобы топ-менеджер ежедневно менял костюм. Вот и тянешь с собой тучу чемоданов. А те же бравые таможенники начинают подозревать в вывозе товаров и другой контрабанде. Хотя, чего это я дергаюсь? Я-то уже выше всей этой суеты. Моего однодневного визита в фирму, заказывающую наши лекции, тренинги, игры, уже достаточно, чтобы поставить там всё на быстрые ноги. Согласовать план работы, когда и кто из моей команды проведет нужные действа, какие проблемы у заказчика и прочую мишуру. В общем — стою я в длиннющей очереди паспортного контроля столичного аэропорта Домобабово и думаю о жизни. Вернее думаю-то я о том, чтобы поскорее проскочить эту дурацкую очередь и перехватить хоть чашечку кофе в начале длинного дня, но профессионально держу на лице интеллектуально озабоченный вид. Nеglige оblige. Так вроде говорят. А вот и моя очередь. Я уверенно (это залог того, что погранец не засомневается) перешагиваю желтую полосу на каменном полу с надписью «Ждать здесь!».
— Добрый день, — с энтузиазмом сообщаю я пограничнику.
— Пожалуйста, — протягиваю я ему свой заграничный паспорт.
Этот контроль — дело формальное. Но ритуал есть ритуал.
Пограничник, ответив заученной улыбкой на мою демонстративную вежливость, открыл паспорт на первой странице и стал проникновенным взглядом сверять фото в паспорте с моим лицом. Проникновенный взгляд они, наверное, перед зеркалом репетируют. Так импровизировать нельзя. Удостоверившись в идентичности фото и оригинала, пограничник стал безразлично пролистывать паспорт под ультрафиолетовой лампочкой — проверять скрытые элементы защиты документа. Внезапно его безразличие сменилось неподдельной заинтересованностью.
— Постойте, пожалуйста, в сторонке, я сейчас, — жизнерадостно заявил он и, схватив мой паспорт, скрылся в недоступной простым смертным комнате с надписью — «СЛУЖБА».
Я, ничуть не беспокоясь о своем, много раз проверенном паспорте, почти точно выполнил просьбу военного. Выполнил я её в смысле — постоять. Но при этом тихонько прошел за красную линию, обозначающую государственную границу, и стал ждать паспорт у заветной двери. Она была не вполне закрыта и через щель я видел, как пограничник, уже более высокого ранга, чем мой, с серьезным видом говорит по телефону. Держа при этом в руках мой паспорт раскрытым. Тут обратно в щель просочился тот, который отнял паспорт у меня.
— Вы не беспокойтесь, сейчас решим! — доложил он мне.
— Да что там такое? — мягко удивился я. — Я ездил с этим паспортом столько раз! Вы же его проверяли многократно!
— А там светится он не так, как надо!
— А как надо? — эти задержки стали меня злить.
— Сейчас разберемся, не беспокойтесь, — сказал служивый и скрылся за дальней, уже и вовсе недостижимой дверью.
Я остался терпеливо ждать финала этой комедии-фарса. Говоривший по телефону старший тем временем закончил разговор и вышел в коридор, все также решительно сжимая в руке мой паспорт.
— Зайдите, пожалуйста, сюда, — с вежливостью, от которой шерсть встает дыбом, пригласил он меня за строгую дверь.
— У вас проблемы с моим паспортом? — начал я сам, войдя за рубеж.
— У вас есть другие документы кроме этого? — не встревая в дискуссию, парировал пограничник, глядя мимо меня.
— Сейчас посмотрю, но, отправляясь за границу, я обычно беру с собой только паспорт, — я начал нервничать.
Краткий обзор бумажника и всяких карманчиков сумки ноутбука дал простой результат. У меня, кроме паспорта, были следующие документы:
1. Ученические права на вождение авто в штате Нью — Занзибар. Там фамилия была написана не совсем так, как в паспорте, но фото совпадало.
2. Удостоверение личности пенсильванского университета. Там совпадала фамилия, но лицо было мало узнаваемо. Плохое фото.
3. Внутренний латинский паспорт. Там все было неплохо, но в графе «гражданство» был указан Уругвай. Прихоть тамошнего компьютера.
Эти документы я хранил просто ради шутки. И в сумке они оказались случайно. Как ни странно, это произвело положительное впечатление на военного и, собрав все в кучу, он вдруг громко закричал прямо перед собой:
— Алла!!! Куда ты дела рацию?
Прибежала Алла с рацией. Пограничник что-то проговорил в неё. В смысле, в рацию. Вот интересно — когда слушаешь, что раздается из раций подобных служб, удивляешься — как они, военные, понимают это? А на самом деле — как туда говорят, так оттуда и отвечают. На призыв выскочил младший пограничный чин.
— Вот, возьми паспорт и отнеси Воробейчикову в техслужбу. И скажи, что до отлета осталось полчаса!
— А что про паспорт спросить? — поинтересовался младший.
— Ничего — он все знает, — ответствовал начальник.
Шустрый низший пограничный чин исчез, но через десять минут, когда я уже стал подумывать о том, как же я доберусь до места, если пропущу самолет, вернулся посланец и с ним кто-то ещё более важный с паспортом в руках и две женщины в униформе. За дверью, скрывшей их, раздалась ругань. Ругались одновременно по нескольким поводам. В основном ругался Воробейчиков — ему принесли паспорт, о котором он не имел понятия, и сказали, что он знает. Тот, кого посылали с паспортом, ругался из-за того, что его заставили сказать Воробейчикову, что он все знает, а он не знал. Я бы и дальше стал анализировать это перекрестное опыление, но рейс меня торопил. Я распахнул дверь и, вложив весь свой профессионализм в голос, сказал:
Ознакомительная версия.
