Игорь Николаев - Железный ветер

В написании этой книги мне помогали многие люди, далекие и близкие, хорошие знакомые и те, с которыми мы ни разу не встречались.

Я выражаю благодарность

Галине за ее наиполезнейшее колдовство;

Александру Москальцу, который на совершенно добровольных началах редактировал текст, отловив немыслимое количество ошибок, фактических, стилистических и грамматических;

Сергею Платову, создателю военно-морских сил «Мира Воды»;

Александру Трубникову, давшему мне немало денных литературных и технических советов;

xcb, Сергею Русову, Игорю Радюкину и Дяде Мише, пришедшим на помощь в самый тяжелый момент и тем весьма поддержавшим;

Друзьям и читателям с форумов www.twow.ru, http://mahrov.4bb.ru, и СамИздата, принявших на себя тяжкий и зачастую неблагодарный труд по вычитке и комментариям;

Андрею Уланову, который не обнадеживал, но поддерживал;

Сергею Анисимову, который дал новое рождение жанру альтернативной истории в России, и Сергею Буркатовскому, автору эталонной книги «про попаданца».

Всеволоду Мартыненко, который во многом определил облик дирижаблей «Мира Воды»;

Михею и О.М.С., которые не верили и тем крайне вдохновляли.

А. Трутце, который внятно объяснил, почему артиллерия должна стрелять много;

Господину Зеусу де Рейтеру, демиургу экономики;

Мистеру Харли Таккетману, человеку и мотоциклу, автору отдельного мотоциклетного аэродесантного батальона.

Golosptic, который подсказал немало технических моментов;

Doktorkurgan за многочисленные и полезные рисунки;

Виталию Томилову, конструктору «Ската»;

wolfschanze за организационные нюансы;

Мише Макферсону, теоретику и практику стим-панка;

Р. Кузнецову за прекрасный ликор;

Андрею Мартьянову за латинский текст.

Отдельно я хотел бы отметить помощь Александра Борисовича Поволоцкого и обратить внимание на его подвижническую деятельность по организации музея военно-полевой медицины.

http://tarkhil.livejournal.com/

1959 год, 4 августа, день первый

Прекрасный солнечный день летом в Атлантике — это нечто совершенно особенное, на грани между сказкой и явью. Когда солнце висит в пространстве, даря ровное тепло и покой, когда лишь волны, выбегающие из-под форштевня, колеблют прозрачно-зеркальную гладь океана, в такие мгновения хочется отбросить условности, лечь навзничь на гладкую деревянную палубу и смотреть в бесконечную даль голубого неба, не думая вообще ни о чем. Как инженер-специалист по глубоководному бурению и прокачке пневмосистем Сергей Дориков мог бы дать точную оценку прозрачности воды по диску Секки или даже шкале Хазена, но предпочитал просто наслаждаться погодой и личным счастьем.

Удовольствие от погоды и моря было тем острее, чем ближе был пункт промежуточной остановки для «Гордости Франкфурта», он же конечный для Сергея — третья база подводного комплекса «Экстаз», построенного консорциумом Джейсона Райана еще в начале сороковых. Теперь «Экстаз» был перекуплен североамериканским «Таггарт океаник», который намеревался переоборудовать развлекательный и исследовательский комплекс под буровую и комбинат первичной переработки руд платиновой группы. Созданный специально для этого мегапроекта консорциум с «Таггарт» во главе собирал профессионалов по всей Европе, а тридцатитысячетонный теплоход «Гордость Франкфурта» в каждом плановом рейсе перевозил десятки ценных специалистов по всем видам подводных работ, пересаживая их на «лифтовые» батискафы прямо над «Экстазом».

Отменное жалованье, важная веха в послужном списке, полезный опыт… И полгода вахты под почти километровой толщей с редкими плановыми подъемами на «подышать атмосферой».

Дориков вдохнул полной грудью свежайший, чистейший воздух — неописуемую смесь бодрости и пряного аромата морской соли. Обычный набор технических запахов судна — металл, масло, газойль остались где-то в стороне, совершенно не чувствуясь.

— Мерзкий, мерзкий запах… Отвратительная посудина… — пробурчала под нос проходившая мимо старушка, наверное, очередная грымза из старой русской аристократии. В последние пару десятилетий у этой публики прочно вошло в привычку совершать по несколько путешествий в год из Евразии в Америку и обратно. Чопорная, высокомерная, затянутая от пяток до бровей во что-то белое, кружевное и бесформенное. И, конечно же, с непременной собачкой на руках — несчастным карликовым существом, замотанным в муфту. Старушенция влачила свое бренное тело по палубе вдоль борта, негромко, но свирепо порицая океан, корабль и беспутную молодежь, забывшую устои предков. Собачка высунула язык и страдала.

Блюстительница устоев была так комична, что Дориков против воли улыбнулся, затем понял, в чей адрес направлены упреки в аморальности, и улыбнулся еще шире.

С Ксенией, внештатным художником «Евразийского ГеоАльманаха», он познакомился четыре дня назад, еще в порту, пока они ожидали посадки в огромном зеркальном куполе «Океанического Вокзала» во французском Бресте.

Вокруг шумела многонациональная толпа — отправляющиеся и прибывающие, встречающие и провожающие, люди все мыслимых возрастов, национальностей и цветов кожи, но «медово-красную девушку», как он сразу назвал ее про себя, в огненно-красном платье и с медово-русого цвета волосами до плеч Сергей увидел сразу. Увидел, обменялся парой слов под пустяковым предлогом и почувствовал, что давно разменянный пятый десяток, взрослый сын, неудачный брак — все это суета сует. И вообще, может быть, в его возрасте и поздно начинать новую жизнь, но никогда не поздно проверить — так ли это.

Дориков, как и положено человеку его профессии, был решителен и быстр на подъем. По случайному и счастливому стечению обстоятельств Ксения направлялась туда же, куда и он — к «Экстазу», делать серию зарисовок быта подводников и морского дна во всем его разнообразии. Как сугубый технарь Сергей искренне не понимал, кому нужна живопись в век фотографии, моментальной и движущейся, но там же, в торговом комплексе «Вокзала», он купил роскошный набор художника легендарной торговой марки «Всегда готов». Краски и прочие принадлежности в скромной коробке с «Патером»[1] действительно были великолепны, они безотказно служили владельцу в любое ненастье и, судя по рекламному листку, даже под водой. Но и стоило это чудо химической промышленности нереальных денег, на которые еще легла наценка «Вокзала». Старейший порт гражданского подводного флота свято берег образ заведения достойного, почтенного, элитного и потому допускал торговцев под свою реставрированную крышу с очень большим разбором.