– …один, старт!
«1,5g» – высветилось значение перегрузки в левом верхнем углу. Стекло шлема было не только сверхпрочным и термостойким, но и выполняло функции монитора. Раньше я пару раз уже сталкивался с подобными конструкциями: это были не жидкие кристаллы, а тонкая растровая пленка из какого-то навороченного материала. На ней-то и возникало изображение.
«2g»…
Скафандры были оснащены компьютерами на базе чипа MPC-019. Этой моделью пользовались все сотрудники на Луне, только для нас, десантников военно-космических войск, ее слегка модернизировали – за сутки сделали эту электронную жужелицу настолько круче, насколько, собственно говоря, можно сделать за сутки. В детали я не лез. Кстати, в военно-космические войска нас тоже перевели в течение двадцати четырех часов. До этого мы были элитным подразделением ВДВ. Учитесь, бюрократы доблестной российской армии.
«3,5g»…
– Борт Л-5011, все системы работают нормально, высота 35 километров, перегрузки в пределах нормы… – Голос в динамиках на миг смолк. После долгой секунды, заполненной шепотом атмосферных помех, раздалось: – Все хорошо, ребята. Надавайте по мордасам этим удавам!
«4g».
Еще два дня назад я спокойно пил безалкогольное пиво «Bavaria», развалившись прямо на полу своей единственной комнаты, и наугад переключал телеканалы. Мне было тупо. А именно в такие моменты жизни я чувствую себя до упора счастливым.
Когда я добрался до телешоу «Кто хочет встать?» и занес указательный перст правой руки над кнопкой громкости, зазвонил мобильник. Мне как-то сразу перестало быть тупо. Вот только что было тупо, и – чпок, дзинь-дзинь… нет! Резко и навзничь. Дьявол! Ну почему в долбаном контракте с долбаной конторой есть пункт, запрещающий отключение долбаного служебного телефона?
Номер, конечно же, не определен.
– Майор Густаев. Слушаю.
– Товарищ майор, через десять минут за вами заедет машина. Будьте готовы к длительной командировке.
– Есть, – сказал я монотонным гудкам.
В наше подразделение не попадали люди семейные, глупые и любознательные. Поэтому через пять минут я был готов. И, ожидая звонка водителя, мысленно проворачивал минусы и плюсы трех этих признаков.
Семейный человек зависим на все сто процентов от внешних факторов. Это минус. Плюс – есть теплое место под крылышком любимой, куда можно протиснуть свой обломанный клюв, да выводок обдристанных цыплят вокруг суетится в придачу. Некая самодостаточность. Хотя… какой это на хрен плюс?
Человек глупый. Его минус – гибельное в современном мире отсутствие интеллекта. А вот несомненным плюсом служит патологический кайф, получаемый от жизни, вследствие недостатка забот насущных. Точнее, от нежелания эти заботы лицезреть и, понятное дело, что-либо с ними делать.
И любознательность. Минус обладателя этого качества – широкий, но поверхностный взгляд на мир. Как граблями по аэродрому. А плюс… О чудо! Плюс любознательных снова уходит в сферу получаемых ими удовольствий. На этот раз в удовлетворении собственных амбиций. Дескать, глядите, плебеи, какой я эрудированный, как я люблю прогресс в своих знаниях…
Длин-нь-дан-н-н.
Звонок заставил меня встряхнуться. Я открыл дверь, молча кивнул хмурому водителю и быстрыми шагами пошел за ним – вниз по лестничным пролетам.
Через полчаса мы были возле монолитного здания штаба…
«5g».
Пятикратная. Больше не должно быть. Я немного скосил глаза влево и посмотрел на лицо лежащего в соседнем кресле. Ой, как хорошо, что этому непутевому представителю ООН целый день ничего жрать не давали! Прямо в скафандре захлебнулся бы. А так ничего – только чуть-чуть желчью поблевал. Клянусь, не думал, что негры умеют бледнеть.
– Вы выходите в верхние слои атмосферы, – прорезался сквозь тяжесть в ушах чей-то голос из ЦУПа. – Ускорение будет во время всего полета, так что терпите, орлы. Невесомость вы почувствуете всего на несколько секунд, во время перехода от разгона к торможению. Смотрите, не описайтесь с непривычки…
Убрали бы там, на Земле, чертовых психологов от микрофона. Сосредоточиться со своей программой мозговой релаксации мешают. Я полторы тысячи часов в «мигах» налетал, там когда форсаж, на виражах и десятикратные бывают – так по кабине размажет, что хоть пластами отколупывай. Или они думают, что десантники только на парашютах с кукурузников сигают?
– Отключите меня от этого курортного радио, – медленно ворочая языком, произнес я.
– Хорошо, майор, – раздался резкий голос.
Капитан наш. Вроде ничего мужик. Из всего состава недомерков самый адекватный. Один-единственный, кто раньше бывал в космосе, отвечает за весь челнок: из-за перегруза ни штурману не разрешили лететь, ни бортмеханику.
Зато шушеры всякой понабрали. Глядя на них, думается, почему мы всем подразделением не пошли работать воспитателями в ясли для имбецилов?.. Взять хотя бы представителя нашего великого Минюста. Ходячие права человека в твердом переплете. Правда, без закладки страницы путает. Или технари-эксперты. Лучшие умы. Сейчас у них все серое вещество уже в районе кишечника, наверное. А когда боевые действия начнутся, вообще рассеется по Вселенной.
И бледный негр из ООН.
Наши ребята давно косятся на него. Нет, никто экстремальным расизмом не страдает, конечно, но мы, поездив по Афганистану, Ираку и Югославии, перевидали слишком много оонского миротворчества.
Напротив меня сидит Сергей – самый молодой десантник из нас, но уже до капитана дослужился. Тяжеловато ему теперь на пятикратных – не так много летного опыта. Внутри бликующего стекла шлема широкие ноздри жадно глотают кислород, опущенные веки противно давят на глазные яблоки, жилки на висках оглушительно пульсируют. Я не вижу этого. Я знаю. Ему всего двадцать шесть. Мысли парня тоже будто подвергаются влиянию перегрузок: воспоминания, штрихи ассоциаций… Нет, естественно, никакой сентиментальности – это не по уставу.
Остальные тринадцать человек уже матерые. Уже и не совсем люди. Их мыслям ускорение не помеха. Они уже в будущем; прошлое для них стирается ровно с такой же быстротой, с какой оно становится настоящим. Их глаза открыты…
– Ваша задача – не позволить лунникам захватить космодром до прибытия основных сил, – шумно выдыхая, сказал генерал, когда все бойцы подразделения собрались в его исполинских размеров кабинете. – Корабли с пехотой будут прибывать в течение десяти часов. За это время ни один заключенный не должен попасть в купол космодрома или на борт любого из шести челноков, находящихся в данный момент на стартовых площадках.
Некоторые из десантников усмехнулись. Я их понимал. Полторы тысячи вооруженных лунников за десять часов не просто сомнут пятнадцать бойцов, пусть даже самых элитных, они нас с пылью сравняют.
