Альфред Ван Вогт - Пешки ноль-А

Тени. Какое-то движение на холме, где некогда стояла Машина Игр, и где теперь царило запустение. Две фигуры, одна из которых казалась бесформенной, медленно пробирались среди деревьев. Они вышли из темноты к уличному фонарю, который, как одинокий страж, стоял на этой высоте, откуда Город был виден, как на ладони. В его свете вторая фигура оказалась обычным человеком с двумя ногами.

Первая осталась тенью, сделанной из того, из чего состоят все тени, из черноты, сквозь которую просвечивал фонарь.

Человек и тень, похожая на человека. Человек-тень остановился, подойдя к защитной ограде, которая тянулась вдоль края холма. Он протянул руку-тень в сторону Города и заговорил голосом, который неожиданно оказался вполне человеческим.

– Повторите ваши инструкции, Джанасен.

Даже если человек и испытывал трепет перед своим необычным компаньоном, он этого не показал. Он сладко зевнул.

– Что-то хочется спать, – сказал он.

– Ваши инструкции!

Человек раздраженно махнул рукой.

– Послушайте, господин Фолловер, – сказал он с досадой. – Не разговаривайте так со мной. Эта ваша манера ничуть не пугает меня. Вы меня знаете. Я буду работать.

– Не надо слишком часто испытывать мое терпение, – сказал Фолловер. – Вы знаете, что в моих перемещениях задействована энергия времени, и все равно затягиваете разговор. Вот что я вам скажу: если я из-за вас когда-нибудь попаду в неприятную ситуацию, я прекращу наши отношения.

В голосе Фолловера прозвучала угроза, так что человек предпочел промолчать. Он задумался, почему дерзит этому невообразимому страшному существу, и единственный ответ, пришедший ему в голову, был таким: его душу отягощает осознание того, что он платный агент этого создания, которое стало его безусловным хозяином.

– Теперь быстро, – приказал Фолловер, – повторите ваши инструкции.

Человек начал с неохотой. Для ветра, дующего им в спину, слова были бессмыслицей; они уносились в ночь, как призраки сна или тени, исчезающие в солнечных лучах. Он говорил о том, что воспользуется битвой в Городе, которая скоро закончится. Ему будет открыт доступ в Институт эмиграции. «Фальшивые документы, которые я получу, дадут мне возможность работать там необходимое время». Цель плана – не допустить прибытия Госсейна на Венеру до тех пор, пока не будет слишком поздно. Человек не имел понятия, кто такой Госсейн и что означает слишком поздно для его прибытия, но идея достаточно ясна.

– Я воспользуюсь авторитетом Института и организую «несчастный случай» в назначенное время в четверг, через четырнадцать дней, когда корабль «Президент Харди» вылетит на Венеру. А вы позаботитесь о том, чтобы он был на месте, когда это произойдет.

– Я не собираюсь заботиться ни о чем подобном, – ответил Фолловер. – Я просто предвижу, что он будет там в определенный момент. Итак, время «несчастного случая»?

– Девять двадцать восемь.

Они помолчали. Казалось, Фолловер размышлял.

– Я должен вас предупредить, – сказал он, наконец, – этот Госсейн не обычный человек. Повлияет ли это обстоятельство на события или нет, я не знаю. Кажется, для этого нет причин, но все возможно. Будьте осторожны.

Человек пожал плечами.

– Я сделаю все, что в моих силах. Я не боюсь.

– В надлежащее время вы возвратитесь назад обычным способом. Ждать вы можете здесь или на Венере.

– На Венере, – ответил человек.

– Прекрасно.

Наступила тишина. Фолловер сделал легкое движение, как бы освобождаясь от спутника. Казалось, он стал еще менее материален. Свет фонаря, проникающий через черную субстанцию, которая была его телом, стал ярче. Но, хотя призрак побледнел и начал таять, он не распался на части, форма его сохранилась. Он исчез целиком, как будто его никогда и не существовало.

Джанасен ждал. Он был практичным человеком и был любопытен. Он раньше видел миражи, но не был вполне уверен, что это то же самое. Через три минуты на том месте, где только что стоял Фолловер, загорелась земля. Джанасен осторожно отошел.

Огонь неистовствовал, но не так яростно, чтобы он не увидел внутреннего механизма со сложными частями. Белые шипящие языки пламени превратили устройстве в бесформенную массу. Джанасен не стал дожидаться конца, а пошел вниз по тропинке, ведущей к стоянке робо-каров.

Десять минут спустя он был в центре города.

Трансформация энергии времени шла своим неопределимым ходом до 8.43 первого вторника марта 2561 года. Несчастный случай с Гилбертом Госсейном планировался на 9.28.

8.43. На космодроме на горе над Городом «Президент Харди» готовился к вылету, который был назначен на час дня.

Две недели прошло с тех пор, как Фолловер и его помощник смотрели на Город, погруженный в ночь. И две недели и один день – с тех пор, как молния из энергетической чаши в Институте семантики убила Торсона. В результате через три дня бои в Городе прекратились.

Повсюду жужжали, гудели, дребезжали роботы, трудясь под управлением своих электронных мозгов. Через одиннадцать дней огромный город вернулся к жизни, конечно, не без усилий людей, гнувших спины наряду с машинами. Результаты были колоссальными. Снабжение продовольствием нормализовалось. Большинство следов битвы было устранено. И главное, страх перед неведомыми силами, проникшими со звезд в Солнечную систему, отступал с каждым новым известием с Венеры и с каждым прошедшим днем.

8.30. На Венере в шахте, где недавно располагалась секретная галактическая база Великой Империи в Солнечной системе, Патриция Харди сидела в своих апартаментах, изучая краткий звездный путеводитель. На ней был трехдневный костюм, который сегодня она надела в последний раз перед уничтожением. Патриция Харди была стройной молодой женщиной, чья приятная внешность затмевалась более любопытным качеством – атмосферой властности. Дверь открылась, и на пороге показался мужчина. Он остановился, пристально глядя на девушку. Она продолжала листать книгу, не обращая никакого внимания на вошедшего.

Элдред Кренг ждал, не обижаясь. Он уважал Патрицию Харди и восхищался ею, но она была еще не полностью обучена ноль-А принципам. Ей нужно было время, чтобы пройти через подсознательное принятие факта, что в комнату кто-то вошел, после чего она повернулась и взглянула на Кренга.