Эми Тинтера - Мятеж

Рен молчала.

Неподвижно стоя рядом со мной, она смотрела вперед. Такой взгляд бывал у нее либо в минуты счастья, либо когда она замышляла кого-нибудь убить. И все-таки я любил этот взгляд.

Остальные рибуты завопили от восторга и принялись прыгать вокруг нас, но Рен лишь невозмутимо смотрела прямо перед собой. Я проследил за ее взглядом.

Деревянный щит был врыт в оранжевую землю довольно глубоко и не шатался даже на сильном ветру. Похоже, простоял он здесь уже несколько лет, так как буквы немного поблекли, но я все же разобрал надпись:

«Территория рибутов» оказалась не чем иным, как высохшей равниной, по которой гулял порывистый ветер. Не скрою, я слегка приуныл. Тот Техас, который я знал, был холмистым и пышно-зеленым. Этот – плоским и оранжевым. Оранжевая земля – как такое вообще могло быть?

– Наверное, нам туда. Еще пару миль.

Я обернулся на голос Адди. Убрав с лица длинные темные волосы, она внимательно изучала карту резервации, которую нам дали повстанцы. Через несколько секунд Адди коротко оглянулась на два рухнувших челнока, затем махнула рукой вперед. Но я ничего не увидел. Там, вдалеке, равнина переходила в небольшую возвышенность, и что за ней скрывалось, мы пока не знали. Я искренне надеялся на то, что пейзаж изменится, а иначе территория рибутов представляла собой довольно печальное зрелище.

Рен протянула мне руку, и я сжал ее пальцы. Потом поймал ее взгляд и улыбнулся. Она ответила мне рассеянной улыбкой, как делала всегда, когда мысли ее витали где-то далеко. Из пучка светлых волос выбилась прядь, и она, как всегда небрежно, смахнула ее со лба.

Мы двинулись дальше; рибуты то и дело украдкой посматривали на Рен. Они намеренно держались чуть сзади, пропуская ее вперед как главную, но она вряд ли заметила это. Несмотря на то что Рен наверняка гордилась своим номером – все-таки сто семьдесят восемь минут до Перезагрузки – срок внушительный, – она почти не обращала внимания на то, как это влияет на отношение к ней окружающих. А может, просто настолько привыкла, что уже не заморачивалась.

Лично я бы взбесился, если бы все так на меня глазели.

Почти полчаса мы прошагали молча под болтовню отставших рибутов; говорить не хотелось. Мне было тревожно, и я никак не мог отделаться от мысли, что будет с нами, если никакой резервации там не окажется. Сколько топлива осталось в брошенных челноках? И сможет ли подняться тот, которым управляла Рен, ведь он был сильно поврежден при посадке. Со времени нашего бегства из КРВЧ прошли считаные часы. Что, если за нами уже послали погоню и вот-вот настигнут?

Когда мы подошли к холму, я еще крепче сжал руку Рен. Склон был не очень крутым, и мы быстро поднялись на вершину.

И вот там я замер и перестал дышать.

Если это и была резервация, то кто-то явно ошибся с названием. То, что я увидел, больше напоминало огромный полевой лагерь посреди уродливой оранжевой пустыни.

Вся территория была окружена оградой, очень похожей на заборы, возведенные корпорацией вокруг техасских городов. Только она была деревянной и возвышалась на добрых пятнадцать футов, скрывая все внутреннее пространство. Справа и слева над оградой высились сторожевые вышки с дозорными. Сооружения эти представляли собой обычные дощатые будки и служили, судя по всему, только для наблюдения. Каждая держалась на четырех опорных столбах с перекрещенными внутренними балками и была снабжена боковой лестницей. Сами же будки хоть и имели крышу, но были открыты всем ветрам.

За огороженной территорией я увидел озеро и густой лес, а дальше снова тянулась оранжевая равнина. Размеры резервации обескуражили меня. Неужели это и есть город рибутов? Не может же он быть меньше Розы?

Рен прерывисто вздохнула и быстро выдернула руку.

– Они вооружены, – сказала она. – Полюбуйся, все с пушками. – Она обернулась к остальным рибутам. – Надеть шлемы, кто снял! Всем поднять руки!

Вглядевшись получше, я тоже не смог сдержать изумления. У ворот лагеря выстроилась целая армия – семьдесят пять или даже сто бойцов. Только вот с такого расстояния невозможно было понять, кто они – рибуты или люди.

Застегнув ремешок шлема, я поднял руки:

– А если там люди?..

У нас была сотня почти неуязвимых рибутов, но вооруженные люди могли представлять серьезную угрозу. Рибута можно убить лишь выстрелом в голову, но шлемы были не у всех, да и оружием мы не запаслись. Я судорожно глотнул и снова посмотрел вниз.

– Не исключено. – Рен прищурилась и тоже вскинула руки. – Отсюда не видно.

Впору лопнуть от злости, если окажется, что мы сбежали из КРВЧ – Корпорации развития и возрождения человечества, которая поработила рибутов и приспособила их к грязной работе, – только затем, чтобы погибнуть от рук горстки людей посреди бескрайней пустыни. Если меня убьют, я восстану из мертвых (снова) и найду этих повстанцев, рассказавших нам о резервации.

– Если это люди, давай выбирать штат, – произнес я, стараясь держаться спокойно.

– Штат? – недоуменно переспросила Рен.

– Ну да. Какие были по всей стране. Я за Калифорнию. Хочу увидеть океан.

Она моргнула, словно желая сказать: «Каллум, пора стать серьезнее, положение хуже некуда». Но краешек ее рта приподнялся в улыбке.

– Я за Северную Каролину. Поедем в Килл-Девил-Хиллз и посмотрим, откуда пошла эпидемия.

– Замечательно, Рен. Я выбираю океан, а ты – штат смерти.

– Разве в Северной Каролине нет пляжей? Это что, не прибрежный штат?

– Ладно, – рассмеялся я. – Пусть будет штат смерти.

Она усмехнулась и на секунду чуть пристальнее всмотрелась в меня ярко-синими глазами. Я знал, что она ищет. В корпорации нам кололи какую-то дрянь, чтобы превратить в послушных исполнителей, но взамен получили обезумевших плотоядных чудовищ. К счастью, я излечился. Однако антидот Рен ввела мне лишь несколько часов назад и теперь проверяла, помог ли он и нет ли новых признаков болезни.

В Остине ей не удалось удержать меня от убийства.

Я быстро опустил глаза.

От группы, стоявшей у ворот, отделился мужчина и направился к нам. Его черные волосы блестели на утреннем солнце. В одной руке он держал пистолет, еще один был заткнут за брючный ремень.

– Рибут, – негромко произнесла Рен.

Я смотрел то на нее, то на мужчину. Как она разглядела с такого расстояния? Сам я не различал даже глаз.

– Походка, – пояснила она, заметив мое недоумение.

Я пригляделся. Он шел быстро, но размеренно, как будто знал, куда идет, и при этом ничуточки не боится. Чем такая манера держаться может выдать рибута, я понятия не имел, но у меня не было пятилетнего опыта, как у Рен, и ее способностей справиться в одиночку с девятью противниками. Откуда мне знать?

Рибуты, окружившие нас, притихли; многие пристально следили за Рен. Я легонько подтолкнул ее в спину и, когда она оглянулась, кивнул на приближавшегося чужака.

– В чем дело? – не поняла она, обвела глазами остальных и снова повернулась ко мне со слегка раздосадованным лицом. – Меня что, избрали парламентером?

Я честно пытался не скалиться, но не смог удержаться. Рен иногда в упор не врубалась, как на нее смотрели, как вели себя с ней, какой ее видели другие. Ее избрали для переговоров еще несколько миль назад, задолго до встречи с местными.

– Иди. – И я снова осторожно подтолкнул ее вперед.

Она вздохнула с видом: «Что вам всем от меня нужно?»

Я подавил смешок.

Когда Рен выступила вперед, мужчина тут же остановился, чуть опустив ствол. Ему было уже под тридцать, но глаза смотрели спокойно и твердо. Ни тени того безумства, которое я наблюдал у взрослых рибутов в Розе, когда вылетал на задание. Из этого следовало, что он перезагрузился ребенком или подростком.

Те, что подвергались Перезагрузке, будучи взрослыми, не справлялись со своим новым рождением, только молодежь развивалась нормально и сохраняла рассудок. Правда, я знал это лишь в теории, потому что никогда прежде не видел рибута старше двадцати. Все они «загадочным образом» исчезали из филиалов КРВЧ, не достигая этого возраста. Я догадывался, что корпорация либо убивала их, либо проводила над ними опыты. Нам с Рен было по семнадцать, и если бы мы не убежали, то нам осталось бы меньше трех лет жизни.

– Здравствуйте, – сказал незнакомец.

Скрестив руки на груди и склонив голову набок, он бегло осмотрел толпу, после чего взгляд его остановился на Рен.

– Привет. – Рен быстро оглянулась на меня и снова повернулась к незнакомцу. – Мм… меня зовут Рен. Сто семьдесят восемь.

Он отреагировал так же, как все. Глаза расширились. Спина распрямилась. Даже здесь номер Рен вызывал уважение. Меня это постоянно бесило – как будто без номера она ничего не значила!