Пожиратели миров 7 - Кирико Кири

Это было похоже нас сон. Сон, где ты проживаешь какую-то другую жизнь.

Там были Катэрия и целая орава её детей, несметный рой маленьких и озорных девчонок, все выглядящие как мелочь, которые с криками двигались в мою сторону и прямо на ходу разбирали мой корабль, на котором я пытался от них улететь.

Я уже был готов пустит в ход турели против этих полчищ, но эти маленькие твари их уже скрутили и весело-задорно вытаскивали ленты с бронебойными патронами. Они облепили корабль со всех сторон, снимая обшивку, двигатели, пролезая в технические пространства, вырывая с корнем проводку.

Я сидел в кресле пилота, чувствуя отчаяние. Понимал, что мне не жить, и бросился в десантный отсек, так как они уже лезли из-под приборной панели, галдя, как стая птиц. Но прямо в проходе столкнулся с Катэрией. Она смотрела на меня с осуждающим прищуром.

— Ты не вернулся, Элиадирас, — тихо произнесла она.

— Я… я был занят.

— Забыл о нас.

Катэрия потянулась вперёд, после чего тихо произнесла несколько страшных слов шёпотом мне на ухо:

— Я беремена. Мы ждём четверню…

Полчища мелочей хлынули в кабину изо всех щелей, и я едва успел пробормотать, прежде чем нас смыло этим живым потоком:

— Только не снова…

И тьма. Пугающая и тёплая тьма, которая смотрела мне в душу, скаля зубы. Я не боюсь темноты, но сейчас был в ужасе. Я начал драться, махать кулаками, пытаясь отбиться от ужаса, который постепенно откусывал от меня по кусочку. Медленно, мучительно больно. Я пытался кусаться, но зубы в одночасье просто выпали, посыпавшись в никуда.

И я вырвался. На какое-то мгновение вырвался, услышав странный язык, который не мог разобрать. Его произносили женские голоса.

Кто-то в стороне спорил или ругался, пока меня удерживали на кровати, навалившись телами. И среди этого спора я уловил знакомый язык.

— Что опять? — послышался голос. Он принадлежал мужчине, низкий, грубый и слегка обрывчатый.

— Он в вновь бреду! Снова! Почему мы тратим свои силы на него⁈ — ему ответил женский, более злобный и агрессивный.

— Он должен выжить. Я хочу знать, откуда он взялся здесь.

— Я с каких пор у тебя в слугах, человек⁈

— Делай, что тебе говорят, твою мать!

— Мы тебе не сиделки, человечишко! Мы только тратим силы на это удобрение для земель, но его жизни ничего не стоит!

— Делай, как я говорю! — рявкнул он, после чего устало вдохнул, и голос неожиданно смягчился. — Азурлина, часть моей крови и души, я говорю тебе пожалуйста, помоги мне с этим вопросом.

Ещё один вздох, будто примирительный, после чего обладатель женского голоса через несколько секунд ответил уже мягче.

— Мы сделаем всё, что в наших силах.

— Я премного благодарю тебя, моя кровь.

— Ой всё, иди, не мешай… — фыркнул голос, наполнений чем-то помимо раздражения.

И я вновь чувствую, как меня уносит во тьму, где я провожу большую часть бессознательного состояния. Иногда я слышу во тьме крики ужаса и боли, иногда я слышу постоянно повторяющийся голос ребёнка, который просит отчаянно прощения у кого-то, а потом вновь видения, видения, видения…

В одном из них я вновь вижу Катэрию. Она плачет, сидя во тьме, но, когда поднимает ко мне голову, у неё уже нет глаз.

— Это всё большой обман, — тихо шепчет она.

— Что?

— Они всё это сделали специально…

— Я не понимаю, о чём ты, — отвечаю я, не сводя с неё глаз.

Катэрия встаёт, делает шаг ко мне и обнимает, прижавшись ко мне все телом. Так, что я могу чувствовать каждый сантиметр её кожи. И неожиданно произносит мне в ухо нечеловеческим голосом:

— Ты и подобные идиоты, которые свято верят в то, что делают, не чувствуя при этом сомнений. Вы — вот кто лучшие союзники хаоса.

Я пытаюсь оттолкнуть её. Раз за разом, но она плотно прижимается ко мне, продолжая тихо шептать, пока её голос не становится всё более мелодичным и непонятным, словно песня. Она сопротивляется, и я начинаю чувствовать слабость.

Руки становятся вялыми, тело будто набитым ватой, а силы утекают с той же скорость, с которой становится отчётливее голос, а вместе с ним и все остальные чувства.

В первую очередь, тактильные. Потому что я слишком отчётливо для сна или бреда чувствую мягкое тепло. Очень приятное и нежное тепло, пропитывающее моё тело, которое исходит от чего-то, что лежит на мне, прижимая к мягкой поверхности и тихо злобно шепчет на непонятном мелодичном языке.

И под конец я понимаю, что это не сон и не тьма — я очнулся. Просто закрыты глаза.

Распахнуть их оказывается совсем не просто из-за слипшихся век. Тем не менее, мне это удаётся нескольких попыток. Глаза щиплет, из-за этого текут слёзы, но я даже не замечаю этого, когда обнаруживаю, в какой ситуации я оказался.

Я голый. Я лежу на кровати в каком-то деревянном доме. И всё это не выбивается из моего понимания реальности.

Но что выбивается, и очень сильно — девушка курги, которая сейчас лежит на мне, прижавшись всем телом к моему так, как прижималась Катэрия, когда хотела близости. И при этом мы оба голые.

Я даже дышать перестал от удивления. Рассказать кому — не поверят.

Курги не сильно отличались от человека, но они были выше, грациознее и быстрее. Они имели большие выразительные глаза. Их черты лица были острее и утончённее, будто тем самым они пытались подчеркнуть красоту этой расы. И самая отличительная черта ­— длинные острые уши, за что их называли ещё остроухими.

Они были врагами человечества, и редко сотрудничали с нами. Оттого ещё страннее было увидеть девушку курги на себе в кровати под одеялом. Она источала странное приятное тепло, но продолжала выпускать из своего рта мелодичные недовольства, которые я не мог перевести.

И что самое страшное в этой ситуации — я отчётливо понимал, что у меня не галлюцинации.

Я медленно повернул голову набок.

Сейчас я находился в обычном деревянном доме из досок и веток с крышей, покрытой то ли травой, то ли соломой. Небольшой, но есть где развернуться. Рядом стоял стол с глиняным кувшином, тут же табурет, какой-то