Мир Волшебниц - Сентай Хорнин

Два месяца подготовки, в который мы виделись с моей командой настолько редко, что было ощущение, будто я уже забываю их лица. Однако, стоило только им промелькнуть хоть на мгновение на краю видимости, я тут же оборачивалась чтобы хотя бы помахать рукой почти всегда убито выглядящим Рюн, Лии и Види, моим лучшим подругам и по совместительству… Моему гарему, как выражаются некоторые завистницы. Времени на то чтобы даже просто поговорить не хватало, все сразу падали от усталости ментальной или физической. Вернее, не хватало кое-чего иного…

В такие моменты становилось совестно что я вместо увеличения своей силы пытаюсь загнать в свой мозг как можно больше информации об окружающей меня вселенной а так же прийти к полнейшей гармонии внутри меня. И если с на удивление хорошим психологом Кименой второе произошло достаточно быстро(и чего я только ее боялась?), то вот со первым были проблемы. Огромные.

— Женя, я понимаю что я не профессионал в описании того, как наша галактика работает. Но проявляй хоть немного интереса тоже! — Завела она откровенный разговор в тот раз, когда я умудрилась заснуть на лекции, посвященной экономике. Мне было достаточно знать что чем дальше отсюда к центру, тем более экзотичные товары я встречу на своем пути, зачем так усложнять?

Лекции, напоминающие смесь географии, в которой вместо изучения одной планеты я изучаю сразу сотню основных, и политологию, где мне нужно поверхностно пробежаться по системе секторов и как действуют их законы, наводили только лишнюю тоску по дому.

Даже несмотря на то, что я пережила, мне хочется увидеть своих родителей. Может дойти до того что когда я к ним прилечу не только они не узнают меня — но и я их. После той промывки мозгов их образ сильно смазался, что тоже не добавляло оптимизма. Век волшебницы, говорила мне Кимена, ограничен только удачей, и есть действительно динозавры, счет годов которых превзошел четырехзначное число. Но пока я пройду по сложной карьерной лестнице до того, чтобы начать хоть что-то решать достаточно, чтобы мне построили корабль до моего дома, самая главная причина для этого скорее всего исчезнет. Останется только Провиденция из моих детских воспоминаний…

А потому, с каждой лекцией все четче осознавая это, я, незаметно для себя, впала в уныние. И Кимена быстро это заметила, прекратив распекать меня за то, что мои показатели обучаемости пробили дно. Она лишь позвала тогда Улеанну, сама оставшись незримым наблюдателем, делающим заметки.

— Я думала ты достаточно взрослая девочка, чтобы учительнице не приходилось звать мамочку, чтобы та дала тебе втык. — Вошла Улеанна с такой неподходящей к моему настроению шуткой, что слезы сами покатились из глаз. И меня прорвало.

Она была, помимо меня, главной причиной всего что со мной произошло. А потому на нее из моего рта полился поток грязи, смешанный с всхлипами и слезами. Директриса выдержала это, не поведя даже бровью и всего лишь подошла, и сделала самое большое проявление чувств, на которое только была способна — обняла меня, немного вдавив лицом в свою грудь.

— Если тебе будет легче считать меня за ось твоего личного зла, то так тому и быть, одной волшебницей не любящей меня больше, одной меньше. Однако, если ты считаешь что я тебя послала на асболютно случайную планету, то ты глубоко ошибаешься. Кимена, ты проводила лекцию по Вес Узенкану?

— Как только сделала заключения, что с психикой моя помощь больше не требуется.

— Значит провела. А значит, Женя, проверяю твою память. Чем известна эта планета?

Она говорила это с таким нажимом и требованием, что я даже забыла как дышать, плакать или даже ругаться. Будто по щелчку пальца я протараторила.

— Планета-фабрика, один из десяти экспериментальных экуменополисов, созданных для того, чтобы снабжать сразу несколько секторов товарами легкой и тяжелой промышленности. Конкретно Вес Узенкан известен своей верфью нового поколения, на которой корабли строят по новым технологиям и проводят экспериментальные полеты…

— А теперь подумай немного о том что ты только что сказала. Минуты тебе хватит осознать? — Произнесла директриса холодным голосом, будто бы в глубине души вопя от того, с какими тупыми людьми приходится работать.

Видимо, прозрение на моем лице было настолько очевидным, что стоило мне только открыть рот, как она это прервала.

— Вижу что осознала. Запомни, Думитерра, полноправная владелица Вес Узенкана, ради тебя не сделает ничего. Наоборот, отношение к тебе будет максимально жесткое, потому что тебя прислала я. Но разве должно это тебя останавливать? Если не выходит с ней, пробуй с другими. А с другими общаться пусть тебя Кимена дальше учит. Все, я думаю что я свободна? Отлично.

И вот тогда, наверное, я почувствовала себя на удивление глупой. Легко горевать и обвинять других. Но при этом не замечать жирнющий шанс прямо под носом. Которые еще туда специально положили. В этом вся я, наверное. Успела в душе похоронить родителей, впасть в депрессию, а подумать о другом выходе слишком сложно, проще ведь себя жалеть и плакать!

После этого, пусть со скрипом, но я хотя бы перестала засыпать и пропускать сквозь уши то, что мне сказали. И оказывается, если внимательно изучать то что мне преподают, то это все из набора бесполезных звуков превращается во что-то осмысленное и даже интересное!

Но больше всего мне понравилось ощущать, что как только я выберусь в «большой мир» из лагеря, то я перестану быть просто очередной молодой волшебницей среди кучи таких же. Это не лишит меня необходимости быть на побегушках у более старших, однако, количество моих прав, свод которых выкатила Кимена и потрудилась сделать так, чтобы я их знала, поражал воображение.

И самым первым правом там стояло оно, то самое из-за чего все взрослые женщины вокруг меня по меньшей мере кажутся по своему странными, особенно Элайза. Право на придурь. Пока это не сильно мешает работе, ты можешь делать что угодно, и все обязаны понимающе пройти мимо, не пытаясь как-то на тебя повлиять. Соответственно, это самое главное право волшебниц, пока они выполняют свою работу, буквально нарушать законодательство.

Почему это работает? А потому что обязанности волшебниц в том числе ограничивают применение этого, с первого взгляда, права на все. И судя по длинному списку различных запретов, когда правовой