Евгений Щепетнов
Маг с изъяном
В оформлении переплета использована работа художника О. Горбачика
© Щепетнов Е., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
– Да чтоб тебя! Ай! – Илар прижал руку ко лбу и почувствовал, как она стала мокрой. Острый сучок рассадил ему кожу прямо над правым глазом, едва не лишив зрения, а то и самой жизни.
Как-то раз взбесившийся конь принес в их городок путника, обвисшего в седле. Все вначале думали, что тот пьян, оказалось – напоролся на сучок, и деревяшка вошла через глазницу прямо в мозг, убив вернее, чем стрела лучника. Илар тогда был еще совсем юным, и вид мертвого всадника так его поразил, что он не мог спать несколько дней и матери пришлось вести мальца к колдунье.
Старуха долго шептала над его головой, ставила на макушку кружку с плавающим в ней разбитым яйцом – яйцо почему-то сворачивалось, будто это была не ледяная вода, а крутой кипяток. Потом творила заклинания, брызгала каким-то дурно пахнущим снадобьем, вызвав у мальчишки острый, жгучий интерес – что же такое она делает? Возможно, это вот колдовство и определило его жизнь на долгие-долгие годы.
Как ни странно, Илар после колдовства успокоился и больше не просыпался посреди ночи с плачем и криками, будоражившими соседей, решивших, что семейка пекарей время от времени истязает своего сына.
Впрочем, учить сына – это право родителей, потому никто ничего им не говорил, тем более что пирожки, булочки и плюшки Шауса, отца Илара, нравились всем. Кроме того, пекарь был большим, нет, огромным и таким могучим, что мог приподнять за колесо телегу, груженную мешками с мукой до самого верха. Мирным нравом он тоже не отличался, потому все лишь ласково улыбались громаде в белом фартуке и колпаке, с сочувствием поглядывая на «несчастного» Илара.
Глупцы! Все несчастье заключалось в том, что его мать, красавица Лора, после того, как родила Илара, не могла больше иметь детей – так ей сказала колдунья-ведунья, а потому вся любовь этой странной пары обратилась на сына, и он наглухо увяз в родительской заботе.
Странной пара была еще и потому, что слишком разных людей соединило Провидение – красивая, тонколицая, стройная, как тростинка, Лора, обладавшая огромными глазами, иссиня-черной густой копной шелковистых блестящих волос, смуглой, похожей на гладкую бархатистую кожицу плода исур кожей, и Шаус – русоволосый, краснолицый, громадный, буйный, похожий на быка нравом и физиономией.
Как они нашли друг друга – уму непостижимо! Как она, образованная женщина, дочь родовитых дворян, могла выйти замуж за неотесанного болвана, каким, по мнению окружающих, являлся Шаус?!
От Лоры отвернулась вся ее многочисленная родня, по крайней мере, так говорили Шаус и Лора. Их разговор на эту тему как-то подслушал Илар, обладавший способностью передвигаться тихо, как таракан.
Родня матери жила в столице, где Шаус некогда служил в городской страже. Выйти замуж за стражника, деревенского болвана! Что может быть глупее и позорнее?! Все равно что выйти замуж за бродячего пса!
Впрочем, в глаза Шаусу этого никто сказать не смел: он не разбирал, кто перед ним стоит, дворянин или простолюдин, – прибил бы на месте, а потом пошел на плаху. Ну да, убийца лишится башки за свое преступление против родовитого господина, только что с этого несчастному покойнику, которому буян разбил голову?
Шаус уволился из стражи и со своей молодой женой вернулся на родину, в Шересту, городишко в забытой богами провинции Гутасор, окруженный густыми лесами, болотами, озерами и речками.
Через городишко проходил Гутасорский тракт, соединяющий города золотодобытчиков, рудознатцев и плавильщиков на севере империи Зоран со столицей, расположенной в тысяче ирров от Шересты.
По тракту беспрерывным потоком шли караваны с черным металлом, медью, оловом, а также с золотом и самоцветными камнями для императорских сокровищниц – со всем тем, что давали северные города. Оружейные мастерские севера давали великолепное оружие, ценимое на юге, – с оружием работали лучшие кузнецы, обладавшие даром магии, укреплявшей сталь.
С юга двигались караваны с тканями, пряностями, всем тем, что не росло и не производилось на холодном севере. А еще – столица исправно поставляла в северную провинцию указы императора и целые экспедиции мытарей, собирающих налоги для бездонной императорской казны.
Мытарей обычно сопровождали отряды тяжеловооруженных латников – северный народ буен, своенравен, и сбор налогов в этом краю – дело нелегкое, опасное, и в прошлом нередко бывало так, что северяне сгоряча откручивали головы сборщикам налогов, не задумываясь о последствиях. Здесь еще не совсем забыли, что Гутасор некогда являлся свободным королевством, пятьсот лет назад вошедшим в состав империи Зоран.
И вошедшим не по своей воле! Руины бывшей столицы королевства Гутасор до сих пор показывают путникам, проезжающим здесь впервые.
Илар не видел этих развалин, но рассказывали, что те впечатляют остатками былой красоты и величием сооружений. Теперь там летает ветер и шумит высокая трава, которая хорошо растет на пепле и костях.
Город уничтожили по приказу императора Ассутира Пятого за то, что посмел противиться его воле и не сдался по первому требованию. После этого императорского деяния последовали сто лет смут, бунтов и восстаний, подавленных с невероятной жестокостью, но затем наступил мир и благоденствие в составе империи, протянувшейся на весь континент – с севера на юг и с востока на запад.
Империя Зоран объединила двадцать королевств, двадцать нынешних провинций, процветавших теперь под железной дланью императора. Росли города, рождались новые люди, жизнь шла своим чередом, и казалось, что так было всегда.
Шаус за время службы в городской страже сумел скопить кругленькую сумму: будучи у воды, и не напиться? Лавочники платили за то, чтобы их защищали, не очень много, но хватало. Да плюс жалованье, да плюс бесплатное питание – трактирщики кормили бесплатно, чтобы стражники вовремя прибегали, когда возбужденные дурным вином горожане начинали громить заведение.
Вот так и хватило бывшему уснару городской стражи Шаусу Истарскому на то, чтобы выкупить у пекаря в своем родном городишке пекарню с домом и со всем, что прилагалось, – складами, погребом, колодцем и небольшим садом на заднем дворе. Пекарь отправлялся в столицу к своим детям, открывшим трактир, потому за ценой не постоял и отдал пекарню за вполне разумные деньги.
Шаус любил готовить – гораздо больше, чем разбивать головы разбойникам или выбрасывать в окно буйных гуляк, и умел готовить, потому его пирожки славились по всему Гутасорскому тракту, и отбоя от клиентов у него не было.
