Илья Тё - Топот бессмертных

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А.Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Легкий двухмоторный самолет бизнес-класса плавно завалился набок и, ускоряясь, пошел вниз. Пробив покрывало облаков и спустившись на несколько сотен метров, он завершил маневр и выровнял корпус. Два человека в строгих черных костюмах, сидящие в напротив друг друга, прильнули к иллюминаторам.

Большую часть пространства внизу занимали неспокойные воды Японского моря. Впереди хорошо просматривалась береговая линия Корейского полуострова. Чуть левее, ближе к старому Восточно-Корейскому заливу можно было рассмотреть белесую дымчатую шапку, накрывавшую Зону Три-Восемь по обе стороны Великого Разлома. Сезон туманов в этом году непривычно затянулся. Затянулся больше, чем когда-либо, – на неделю.

– Она? – спросил пожилой, достаточно крепкий мужчина у своего молодого попутчика, кивнув в сторону белого покрывала.

– Да, Такада-сан, говорят, этот туман – самый верный маркер границы аномальных территорий. Точнее определить никто не может, да и смысла в этом особого нет. На всякий случай периметр возвели с большим запасом, так что внутри имеется буферная зона. Там нас встретят.

– Не нас, а меня, – ответил старший без малейших оттенков эмоций. – Здесь наши пути, Серьёжа, расходятся.

Пожилой японец произнес имя своего попутчика на его родном языке. Славянское слово порвало грубую монотонность его речи.

– Тебе незачем следовать за мной, – продолжил он после небольшой паузы, – это мой путь. Он, я чувствую, близится к концу. А перед тобой, Серьёжа, расстилаются сотни дорог, из которых ты должен выбрать одну.

– Такада-сан! Я уже выбрал, – вскрикнул молодой человек, поддавшись эмоциям. – Наш путь и судьба будут общими! Я так решил!

Пожилой человек устало рассмеялся, но в этом смехе не было и тени пренебрежения или насмешки к горячим словам молодого. Японец оторвался от иллюминатора и окинул добродушным, можно сказать, любящим отцовским взглядом своего попутчика, щеки которого залил яркий румянец.

– Мой лучший ученик, ты и так сделал для меня, старика, то, что не смогли ни деньги, ни связи. Ты нашел то, что я искал все эти долгие годы, и помог сэкономить единственное, самое ценное для меня – время. Не хочу даже знать, на что ты пошел, чтобы твои советские соотечественники дали нам это воздушное окно. Но теперь оно у нас есть, и я отправлюсь туда один, навстречу своей судьбе.

– Такада-сан, вы так говорите, как будто идете не к долгожданной цели, а на заклание! Если вы так уверены, что сгинете раньше, чем достигнете конечного пункта, тогда зачем следовать по этому пути? И зачем было выкладывать такую колоссальную сумму за это сомнительное мероприятие?

– Тебе не понять. – Пожилой человек вновь прильнул к иллюминатору. – Поживи с мое, и ответы на многие вопросы, мучающие сейчас, станут настолько очевидны, что будешь вспоминать молодость и улыбаться своей наивности.

– И все равно я отправляюсь с вами, – твердо произнес молодой и глянул на свои наручные часы. – Как бы там ни было, две катаны лучше одной. До воздушного окна у нас девятнадцать минут. Советские пограничники готовы закрыть глаза и не замечать нас всего десять минут, поэтому мы должны быть готовы до того, как пересечем Великую Корейскую Стену.

– Успеем… – произнес пожилой японец, не обращая внимания на суету молодого. – Как любопытно. Одними из самых многочисленных потребителей нашей продукции являются сталкеры, а я о них ничего не знаю. Откуда у них столько денег, чтобы приобретать наши дорогие гаджеты?

– Как откуда? – искренне удивился молодой. – А хабар? За прошедшие годы хоть и выгребли большую часть инопланетных артефактов из этой Зоны Посещения, но остались труднодоступные районы самого Разлома. Мало кто решается грозовой пояс пересечь. Еще меньше народа назад возвращается. Но кто оттуда приходит, как правило, приносит что-то ценное. А для сталкера нет лучшего вложения капитала, чем наши наладонники, в которых встроен добрый десяток устройств. КПКашки помогают сталкерам выживать в Зонах Посещения. Хороша была ваша идея совместить дозиметры, видеокамеру, записывающее устройство и прочую ерунду в один маленький карманный компьютер!

– Да, хороша. – Пожилой человек кивнул и сменил тему разговора. – А что ты там говорил про людей-мутантов?

– Ну, это сейчас одна из злободневных тем – головная боль всех отделов Международного Контроля. После заварушек и протестов в китайских лагерях корейские беженцы толпами повалили назад, на родину. Тогда же все думали, что они идут на убой. Даже состряпали ту печально известную резолюцию, по которой все желающие корейцы имели право беспрепятственно пересечь периметр, чтобы «умереть на родине». Как говорится, нет беженцев, которым нужны тонны гуманитарной помощи – нет проблемы. Насколько я помню, успели тогда проскочить три волны реэмигрантов. Вот только не все вернувшиеся поспешили помереть. Многие смогли выжить, сбились в общины, а многих Зона изменила до неузнаваемости. Люди массово подверглись каким-то странным мутациям, озверели, каннибализмом не брезгуют… Короче, ко всем прелестям Зоны добавились еще кровожадные мутанты с остатками человеческого разума и нечеловеческими способностями. Что может быть хуже, чем хищники с остатками человеческого интеллекта? Вот их нам нужно опасаться больше всего.