— Я ничего об этом не знаю. Вы верите, капитан?
— Да, сэр, — ответил Фландри.
— Вы боитесь, что Дерек может быть пойман той же сетью?
— Надеюсь, нет.
— Я тоже. Ни один из моих сыновей не связался бы с ночными убийцами, что бы они ни думали о вашей Империи. Том-Том был молод и не понимал, во что его втянули. Поверите ли вы и этому? — спросил Джон Умболу с беспокойством.
Фландри кивнул. Ньянзанин склонил голову и охватил трубку ладонями так, словно хотел согреть их.
— Но Дерек… почему? Дерек же в Совете. Дерек должен понять… О, только не это!
Фландри дал ему время собраться с мыслями, затем спросил:
— Где молодой человек мог… впервые повстречать участников такого заговора?
— Кто знает, сэр? Получая образование, мальчик из семьи Умболу имел возможность плавать во все порты планеты. А на Ньянзе всегда есть моряки любой нации, да и в Джарново тоже.
Фландри вынул подобранный нож.
— Этот нож принадлежит бородачу, — сказал он. — Может, что-нибудь знаете о нем?
Старик внимательно вгляделся в находку выцветшими глазами.
— Сделано в Россале, — мгновенно опознал он вещь и добавил? таким же безжизненным голосом: — И россальцы носят бороды и бакенбарды.
— Когда я вышел на берег перед вашим домом, — сказал Фландри, — мужчина с бородой — хозяин этого ножа — пытался меня убить. Он убежал, но…
Он замолчал. Старый морской волк поднялся. Фландри увидел лицо, буквально раскаленное добела от ярости, и вдруг осознал, что Джон Умболу был просто великаном.
Гигантские кулаки сжались над головой терранина. Голос рокотал подобно грому, одно проклятие за другим, пока ярость наконец не облеклась в осмысленную речь:
— Тайные убийцы на моей собственной земле! Против моего гостя! Клянусь священными мощами Всемогущего Господа, сэр, вы позволите мне допросить каждого россаланца в Джарново и заживо содрать с них шкуру!
Фландри тоже встал. Его обуяла неистовая жажда деятельности, в голове родился смелый план. И в то же время внутренний голос предостерегал его: «Осторожно, парень, осторожно! Тебе не удастся наладить сотрудничество с этими ребятами, не воспользовавшись самыми фарисейскими аргументами, и придется бесстыдно сыграть на чувствах этих людей, точно так, как предписывает тот проклятый трехтомный справочник…»
«Что ж, — подумал он, — за это, собственно, мне и платят…»
Он провел в доме Умболу несколько часов. Они разделили трапезу, но явная усталость переполняла Фландри. Возвращаясь и скале Командора, он плыл совсем медленно. Ступив на землю, немного отдохнул, глядя на море.
Над головой сияла Лоа, сейчас размером с терранскую Луну, почти полная, но гораздо белее и ярче ее. Высоко, в бархатной черноте неба было полно чужих созвездий. Сигнальные огни на скалах, разные цвета которых означали глубины, превращали Джарново в огромную шкатулку с драгоценностями, переливающимися в лунном сиянии океана.
Фландри вынул сигарету. Только это ему и оставалось, при эдаком-то освещении. Сигарета хоть немного скрашивала его одиночество. Имперским агентам тоже надо иногда расслабиться. Он глубоко затянулся.
— Вы не можете заснуть, капитан?
Низкий женский голос вернул его к реальности. Увидев лунный отблеск на коже Тессы Хурн, он спрятал пистолет.
— Кажется, вы и сами немножко страдаете бессонницей, — отозвался он. — Если только не умеете ходить во сне, нырять во сне, ну и что еще здесь делают. Но нет, конечно, все это мне снится. Не будите меня.
Луна превращала ее фигуру в колдовскую игру сумрака и света, набегающие волны закручивались у ее ног. Она плавала. Лоа отсвечивала в миллионе прохладных капель — ее единственном одеянии. Он вспомнил, как они разговаривали и смеялись, и обменивались воспоминаниями, и пели, и даже мечтали под солнечным небом или под парусами в лунном свете. Его сердце екнуло, а язык утратил свою бойкость.
— Да. Дела никак не дают заснуть… — Она стояла перед ним, опустив глаза. Впервые она отводила взгляд. В струящемся нереальном свете он видел жилку, бьющуюся у нее на шее.
— Поэтому я покинула постель и… — ее голос умолк.
— Почему вы сюда вернулись? — спросил он.
— О… мне просто было по пути. Или может быть… Нет! — Она пыталась улыбнуться, но губы ее не слушались. — Где вы были вечером, раз уж мы оба так любопытны?
— Я разговаривал со Старым Джоном, — сказал он, искренность могла быть полезной. — Это было непросто.
— Да. Я бы вашей работы врагу не пожелала, Доминик. Почему вы занимаетесь этим? Он пожал плечами:
— Это все, что я умею делать.
— Нет! — воскликнула она протестующе. — Помогать скотине-правителю и ничтожеству-резиденту — вы же настоящий мужчина! Вы бы могли приехать… сюда, даже… Нет, небеса не позволили бы этого…
— Все это не совсем бесполезно, — отозвался он. — Империя, конечно, — он жалко улыбнулся, — еще менее совершенна, чем я сам. Это правда. Но то, что может быть взамен ее, — гораздо хуже.
— Вы так уверены в этом, Доминик?
— Нет, — с горечью ответил он.
— Вы могли бы поселиться на какой-нибудь провинциальной планете и заниматься делом, которое сочли бы достойным. Я… даже я думала, во Вселенной есть много планет и кроме Ньянзы… если бы на такой планете были океаны, я бы могла…
Внезапная догадка пришла Фландри в голову:
— Не хотите ли вы сказать, что у вас есть ребенок, Тесса?
— Да, сын Командора, но, поскольку я пока не замужем, мальчик усыновлен.
Он смотрел на нее в замешательстве, и она объяснила, к счастью, не называя имен:
— Командор не должен жениться, но может спать с кем хочет. Это большая честь для каждой женщины, и если она не замужем, то получает от него большое приданое. Дети таких союзов воспитываются в семьях матерей; когда они вырастают, советники выбирают лучшего сына законным наследником.
Фландри был шокирован, но не мог не признать, что терранским императорам стоило бы кое-чему поучиться у ньянзан. Он подавил смешок и сказал:
— Что ж, это делает вас прекрасной добычей, Тесса, — титулованная, богатая и мать потенциального вождя. Как вам это удалось?
— Здесь не было подходящего мужчины, — прошептала она. — Иньяндума — настоящий мужчина, видите ли, несмотря на его годы. Только он и Дерек Умболу — как вы раскусили меня, терранин! — горды настолько, чтобы не стремиться к браку из-за титула.
Она перевела дыхание и выкрикнула с отчаянием:
— Но я больше не девушка и не желаю ждать целую вечность чтобы снова почувствовать себя женщиной!
