Вот что он рассказал.
В тот день родители маленького Марка спрятали его в стенной шкаф, заперли на замок, боясь, что любопытный мальчик выберется наружу, и отправились на смерть. Бой грохотал взрывами, стрекотал очередями до самого утра. А когда сильными ударами приклада замок был взломан, было уже поздно. Хохоча, огромный солдат в черном бронекостюме вытащил Марка за ворот на свет и объявил своей собственностью. Это его третий раб, два других – молодая женщина, которую хозяин регулярно насиловал, и старик ученый, уже дышащий на ладан. Марк быстро сдружился с ними, и благодаря его заботе старик Иоганн Карлович поправился. В Марке старик нашел любопытного слушателя и отличного собеседника. Марк так увлекся его теориями, что согласился стать учеником Карловича. Согласно идеям Карловича, в лабораторных условиях можно стать Господом, создавать любые формы жизни, пусть даже самые извращенные. В свое время доктор разработал целую теорию происхождения жизни из пробирки, но после захвата его лаборатории все документы были переданы какому-то недоучке, который вообще не знал генетику.
Через полтора года унизительного рабства Марк задумал побег. Иоганн Карлович с радостью согласился сбросить с себя оковы, и в назначенный час Марк с огромным удовольствием вскрыл горло своему хозяину. Переодевшись в гидрокостюмы «Бешеных Псов», бывшие рабы скрылись в темноте зимней ночи.
Карлович и Марк направились на родину доктора – на Балканы. Путь был долгий, и приключения, пережитые беглецами, еще более сплотили доктора и Марка.
Они обосновались на родине доктора, в Софии. На Балканах было относительно тепло из-за более мягкого климата, поэтому в городе еще жили люди. Окна квартиры, где остановились Марк и Карлович, выходили на покрытую грязным снегом улицу. Пейзаж оживляли только редкие прохожие, мелькавшие в темноте.
Но друзьям было не до любования красотами. Карлович создал в одной из комнат лабораторию, где корпел над микроскопом, скрещивая виды, а Марк смотрел за инкубатором в соседней зале, где выращивались зародыши. В обязанности Марка входило следить за ними через окошко в гидрокапсуле и записывать физиологические изменения.
Карлович начал с малого. Сначала он просто клонировал мышат, затем стал вносить изменения в генетический код. Затем объектом его экспериментов стали снежные крысы. Крысы развивались двуглавыми, пятиногими, треххвостыми, иногда рождались покрытыми чешуей и с перепончатыми лапами. Марк был восхищен, доктор доволен. «Прелюдия нашего эксперимента завершена. Теперь мы будем создавать то, ради чего прибыли сюда», – сказал он однажды, взял свои образцы ткани кожного покрова и, исследовав под микроскопом, выделил клетку, которая вскоре стала быстро делиться. Раз, два, три месяца… Неродившийся Карлович умер еще в капсуле. Доктор выл в лаборатории, словно умер его ребенок. Марк сжалился над ним и предложил себя в качестве опытного образца. Будучи уверен, что юноша даст отличный опытный материал, доктор с радостью согласился. Через девять месяцев на свет появился еще один Марк Соломон. Марк лелеял своего братца, или сына, он еще не знал, как его называть. Карлович был счастлив. Наконец-то его трехлетние старания увенчались успехом. Теперь можно было приступать к совершенствованию образцов. Простор для фантазии безграничен! Марк не одобрял действия доктора, но не смел помешать ему из уважения к его гению.
К тому времени об опытах в квартире Карловича судачил едва ли не весь город. «Этот чертов юде сошел с ума! – ругались люди. – Он вообразил себя Богом!». Вскоре под окнами лаборатории собралась огромная демонстрация, горожане сыпали проклятиями, затем закидали окна факелами. В ответ разъяренный Карлович швырнул в толпу несколько гранат. Оставив убитых и раненых, горожане разбежались.
Когда пожар был потушен, выяснилось, что пропал Марк-второй. «Итак, идиллия закончилась!» – сообщил доктор. По его предложению, они разделились. Марк отправился на поиски брата, а доктор свернул лабораторию и отправился в другое, более удобное для работы место.
Марк проводил собственное расследование, он пытал и убивал, с кровью добывая нужную информацию. Следы вели его от одного человека к другому, пока не привели сюда, на север, на «Орион-19».
– Что тебе известно о десяти разведчиках из моей колонии? – спросил Дэннис Марка.
– Видел я неких субъектов в пятнадцати километрах от Мытищ, в заброшенной деревеньке, они еще пытались обменять у меня АК-108 на десять банок консервов.
– Ты знаешь, куда они направились?
– Предположим.
– Тогда его не надо отпускать, – заключила Катя.
– Марк идет с нами в качестве заложника. Его оружие я забираю себе, – ответил Дэннис.
– Э, нет! – возмутился Марк. – Наивно предполагать, что я скажу, куда пошли ваши разведчики, если вы меня не отпустите.
– А если я приложу свои лапы? – прошипел ему на ухо Элвин.
– Я выдержу любые пытки. К тому же у меня есть дело.
– Я предлагаю сделку, – сказал Дэннис. – Ты приведешь нас к нашим братьям, а мы найдем тебе твоего брата. Как тебе?
– Чем ты подкрепишь свои слова? – Марк улыбнулся, хищно обнажив зубы.
– Своим словом. Достаточно?
– Нет. Лучше жизнью… Давай так: если ты не сдержишь свое обещание, то совершишь самоубийство. Я уверен, что большинство присутствующих ценит честь дороже жизни.
– Да что вы его слушаете? – воскликнула Катя. – Он наш пленник и диктует нам свои условия!
– Да! – гаркнул Элвин. – Пристрелить его ко всем чертям!
– Но он знает… – пытался было защитить Марка Дэннис.
– Ни черта он не знает!
– Марка нужно оставить в живых, – сказала Катя. – Ему слишком много известно.
– Именно поэтому его надо прикончить!
– Тигр, успокойся… – Дэннис попытался охладить горячность Элвина.
– Да не успокоюсь я! Не успокоюсь!
Дэннис устало посмотрел на Катю и с ревом набросился на Тигра. Надо же было как-то усмирить взбешенного гиганта.
– Ты не убьешь Марка по трем причинам: во-первых, его жизнь нужна нам с точки зрения стратегии для достижения успеха всей операции, во-вторых, твое отношение к Марку не имеет здесь решающего значения и, наконец, не ты, а я здесь отдаю приказы!
Элвин оторопел. Он не ожидал такой реакции от дозорного.
Катя улыбнулась. Когда Дэннис в гневе, он особенно привлекателен.
«Молодец, давно бы так», – подумал Ив Вандалл.
Все разведчики дружно разразились громкими аплодисментами. Краткая, но не лишенная силы речь Око произвела на них неизгладимое впечатление. И последняя фраза поставила точку. В группе после смерти Красса должен быть главный, тот, за кем всегда последнее слово. Дэннис сказал его.
