Евгений Истомин - Архангелы: Битва за Землю

— Да.

— Вот и хорошо. А я — спать. Мне скоро придется много общаться с начальством, так что силы понадобятся. — Егоров грустно улыбнулся и махнул рукой в сторону двери.

Укрывшись в кабинете, Вера чуть было не расплакалась вновь, но затем твердо решила взять себя в руки и наконец заняться делом. В конце концов, она все еще следователь.

На диске интересного оказалось действительно не много — камера пялилась в одно конкретное место прямо перед окном и чуть в сторону от крыльца подъезда, к тому же обзору мешал козырек. Виднелась часть кабины спецназовского фургона, можно было разобрать, как вылез водитель. Лысый убийца мелькнул лишь раз, и при таком качестве съемки — ночью, да при свете одного лишь фонаря — комментировать здесь было практически нечего.

Вера снова передвинула бегунок на начало просмотра, снова поднесла ручку к чистому листу бума ги и снова отложила ее в сторону. Написать все, как было, без утайки? Глупо. Никто ей не поверит, да еще пришьют соучастие в побеге одного из подозреваемых. Но если выкинуть неоднозначные моменты, получалась совсем уж бредовая история…

В дверь постучали. Заглянула помощник следователя — полненькая розовощекая тетенька, обожающая, когда ее называют просто Леночкой, но только мужчины и только из начальства.

— Вера Георгиевна, к вам тут просятся. — Она просунула в кабинет еще немного себя и заговорщически прошептала: — Водитель той группы захвата. Марков. Грязный весь, странный…

Вера вскинула брови:

— Водитель? — Пролистав пару страниц дела, она действительно обнаружила, что среди убитых Марков не числится и объявлен в розыск. — Ну пусть войдет.

На пороге появился знакомый ей мужчина, и вид у него был, надо сказать, живописный: в грязной форме, с запекшейся кровью в волосах, он выглядел как человек, которому требуется срочная медицинская помощь.

— Следователь…

— Извините, но, может быть, вам сначала нужно в больницу, а поговорим позже?

— Нет.

Марков посмотрел на Веру. В его глазах читалась злоба, или ей показалось?

— Тогда расскажите, что с вами случилось после… всего этого.

— Я слышал, что дело сейчас у вас.

— О чем вы?

— Уголовное дело… Оно у вас?

Вера прищурилась. Странное поведение.

— А почему вы спрашиваете?

— Отдай его мне.

Марков резко встал. Вера также поднялась из-за стола.

— Не поняла…

Марков сверкнул глазами, лицо исказилось от напряжения.

— Он сказал, что все следы должны быть уничтожены. Вам рано знать. Это может помешать ему. Никто не должен ничего узнать. Не сейчас. Не здесь.

Вот теперь Вера испугалась. Марков не был похож на сумасшедшего, говорил внятно, но что-то истерическое было в его интонации и что-то угрожающее.

— Он еще не закончил с остальными, — продолжил Марков, — люди должны пока находиться в неведении. А из-за тебя слишком много шума. Так он сказал. Отдай мне все бумаги. Я не хочу тебя трогать и не трону, если отдашь. Ты все равно — никто. Не будет улик — не будет угрозы. Так он сказал. Так сказал тот, перед кем будут преклоняться все, и ты, и… все. Как преклоняюсь я. Отдай бумаги.

Вера глянула на дверь. Марков заметил это и тут же отреагировал. Он ударил ее через стол. Наотмашь. Не то чтобы очень сильно, возможно, даже ладонью, а не кулаком, но Вере и этого хватило. Она отлетела в сторону и сползла по стене. В глазах потемнело. Сквозь пелену она видела, как Марков у стола потрошит системный блок. Полетели платы, куски пластмассы. Добравшись до жесткого диска, Марков буквально разодрал его, не обращая внимания на изрезанные в кровь ладони и сорванные ногти. Пластинку из жесткого диска он бросил на стол.

Вера прикрыла глаза, тряхнула головой, пытаясь очухаться. Пахнуло гарью.

Когда она снова открыла глаза, то увидела папку, горящую в руках Маркова. Он подпалил ее зажигалкой с двух сторон, для верности, и бросил на стол.

Творческий беспорядок, который Вера так любовно поддерживала долгое время, вспыхнул мгновенно.

Марков отступил, с улыбкой наблюдая за огнем.

Собравшись с духом, Вера приподнялась и рванулась в угол, где хранились ведро и швабра. Крутанув черенок, она избавилась от тряпки и встала на изготовку. Красная пластмассовая палка практически ничего не весила, а потому и уверенности прибавила не много, но все-таки — не пустые руки.

Марков отошел к Вериной обеденной тумбочке и взял нож. Девушка сжала зубы. Ну и зачем она, спрашивается, притащила на работу такой тесак? Нет чтобы маленький ножичек! А все из-за того проклятого торта на день рождения!

— Эй, кто-нибудь! На помощь! — крикнула она в сторону двери. Тотчас же откликнулся противный сигнал пожарной тревоги. Неужели?! Еще даже стол догореть не успел!

Марков наблюдал за ней, выставив перед собой нож, но не двигался.

В дверь что-то мощно ухнуло. Вера выругалась: из замка торчал ключ и Марков запер кабинет. И когда она научится не оставлять ключ в замке?!

Ухнуло еще раз. Наверное, били ногой. Благо эта старушка долго не продержится.

Марков не реагировал.

Дверь поддалась после третьего удара, жалобно хрустнула и повисла на одной петле. В кабинет ввалил ся охранник с проходной, он взглянул на огонь, на мужика с ножом и окровавленными ладонями, да так и замер. Следом влетел молодой худенький следователь Димка Ермолаев и в точности повторил все действия охранника. И только толстушка Леночка, кто бы мог подумать, действовала по обстоятельствам: вбежала в кабинет с огнетушителем. Но и она, завидев нож в руках Маркова, позабыла про пожар и остолбенела.

— Я все сделал, — прохрипел Марков, криво усмехнувшись. — Вы не узнаете. Еще рано. А потом встанете на карачки перед ним!

Развернув нож острием к себе, он ухватился за рукоять обеими руками и с криком вогнал его в собственное сердце точным мощным ударом.

Охранник очнулся первым. Вырвав огнетушитель из рук Леночки, он начал заливать останки стола короткими очередями. Сама Леночка куда-то убежала. Ермолаев продолжал стоять, уставившись теперь уже на труп. Вера бросилась к окну и после непродолжительной борьбы с разбухшими деревянными ставнями распахнула его, выпустив вон клубы дыма. Высунувшись по грудь, она с облегчением вдохнула свежий дождливый воздух.

Где-то недалеко возбужденно выли пожарные сирены.

Вера не сразу заметила шефа, стоявшего около покореженной двери. Она склонилась над пепелищем, в которое превратилась столешница, и разгребала золу, в которую превратились документы. Иногда ей попадались почерневшие скрепки, комочки пластмассы, но от бумаг не осталось ни клочка. А ведь стоило убрать дело в ящик стола… но в ящике, как назло, сегодня оказалась лишь маловажная макулатура.