— Харкан, ты можешь снять с нас доспехи? — глаза Лоркара расширились в приступе непривычной для него паники.
Он вновь слишком поздно осознал случившееся. Злобные дважды попались в смертельные ловушки, но первая из них оказалась намного изящнее и коварнее второй.
Оскверненная броня, одержимая падшими духами. Лоркар уже однажды ощутил их кощунственную волю, когда не смог с первого раза поднять рычаг в лабораториуме. Тогда он самонадеянно решил, что это всего лишь временная проблема систем брони, не до конца налаженная взаимосвязь между старыми и новыми частями доспеха.
Технодесантник беспомощно покачал головой.
— Уже пытался. Когда вы ушли, я провел диагностику и обнаружил… аномалии. По этой же причине я не выходил на связь и задержался. Замененные части брони сопротивляются всем попыткам удалить их, поэтому ничего, кроме…
Его оборвал грохот выстрела, разнесшийся по коридору вместе с внезапным криком Карвака. Апотекарий отстрелил себе ладонь, и на её месте с торчавшей из обрубка предплечья кости свисали кровавые лохмотья. Содрогаясь от мучительной боли, Карвак все же находил в себе силы держать болт-пистолет, направленный на остальных.
— Со мной это не сработает, Костопил, — злобно бросил Ватек. Ворот Злобного втянул побеги обратно, стоило космодесантнику отказаться от попыток снять его.
— Вам ничего не поможет, братья, — ответил Карвак. — Вы все обречены. Как только Виньяр узнает об этом…
Лоркар свалил апотекария ударом в висок.
Все Злобные, стоявшие и сидевшие в коридоре, подняли оружие и бросали осторожные взгляды на боевых братьев.
Только Харкан сохранил спокойствие, хотя «Рапира» наверняка оставалась подчиненной системам его доспеха. Если, конечно, их тоже не коснулась порча.
— Отставить, — приказал Лоркар. Ничего не изменилось, и он предупреждающе произнес. — Братья…
Первым сдался Ватек. Издав громкий, безрадостный смех, он вернул окровавленные клинки в ножны.
— Так что же, мы прокляты?
Какое-то время все хранили молчание.
— Если мы не можем снять броню… — произнес Горв.
Все понимали, что осталось недосказанным.
Реннар упал на колени, Ригор с избыточным рвением сложил руками знак аквилы.
— Не будьте идиотами, — резким голосом произнес Лоркар. — Проклятие — это путь, это жизненное кредо. Человек становится рабом Разрушительных Сил по собственному выбору, а не попавшись на подобные уловки.
Эти доводы показались слабыми самому Лоркару. Сержант понимал, что они сделали выбор, надев броню. Мог ли он поклясться, что не заметил в гладком металле ничего, вызывавшего подозрение?
— Неужели мы перестали быть Злобными Десантниками? — с вызовом спросил он.
Ответ Харкана прозвучал холодно и бесчувственно. Столь отстраненно могли говорить лишь последователи Культа Машины.
— Теперь мы связаны не только как воины ордена, брат-сержант.
— Соучастие в случившемся объединяет нас, как и это… — Барода поднял руку, ловя свет ламп. Наруч больше не обжигал его, но на поверхности металла проступили нечистые символы, один вид которых мучил космодесантника.
— Что же делать? — спросил он Лоркара.
Сердце сержанта ожесточилось. Оно и прежде состояло из цельного железа, он лишь добавил сверху несколько слоев брони. Губы воина сложились в прямую линию, на лице не было и следа сострадания или надежды. Лоркар испытывал единственное оставшееся чувство — ненависть, во всей её глубине.
— Нас ждут на борту «Язвительного», — ответил он сразу всем. — Харкан, свяжись с Амигдием. Сообщи, что мы понесли потери и возвращаемся на корабль для немедленной эвакуации.
— Амигдий не дурак, — возразил Реннар. — Он поймет, что с нами случилось.
На мгновение Лоркар почувствовал что-то помимо ненависти. Сожаление.
— Я знаю.
Ватек засмеялся. Он не умолкал все время, пока Злобные шли к ангару, и смех разносился по пустым коридорам «Деметриона» прóклятой песней, гимном обреченных на смерть.
Боевые братья уже спустили для них десантную рампу «Язвительного». Встревоженный сообщением о потерях, Амигдий ждал наверху с болтером наперевес. За сержантом построились воины его отделения.
— Курн и Скет, — обратился он к Лоркару. — Где их тела?
— Утрачены, — спокойно ответил тот, не убирая оружие.
Амигдий заметил это, но разумно промолчал.
Он знает…
Казалось, что говорил Реннар, но голос прозвучал не по воксу, и Лоркар не мог услышать шепот далеко стоявшего воина из-под шлема. Его палец невольно напрягся на спусковом крючке.
— Капитан Виньяр потребует объяснения причин их смерти, — надавил Амигдий, медленно меняя позу в почти бессознательной готовности к бою.
Лоркар, сопровождаемый остальными Злобными, подошел к основанию рампы. Его броня выглядела так, как и следовало, окрашенная в цвета желчи и антрацита, с крылатой молнией на наплечнике. Сержант едва замечал изменения, нечистые символы скрывала некая действовавшая на подсознание маскировка, обретенная доспехом.
Поставив ногу на рампу, Лоркар остановился. Сверху на него смотрел Амигдий, не надевший шлем — ангар все ещё сохранял герметичность. Его уже наморщенные брови нахмурились ещё сильнее, а затем, сдвинувшись, придали сержанту угрожающий вид.
Он знает…
Он действительно знал. Не всё произошедшее, не как именно погибли воины, но то, кто убил Курна.
Отвращение исказило лицо Амигдия.
Изящная маскировка спадала с брони. Она предала Лоркара, ведомая врожденной паранойей.
Убей его! Он знает!
Отвращение Амигдия сменилось ненавистью, одолевшей неверие. Злость призывала сержанта к действию.
— У меня не было выбора… — пробормотал Лоркар, встретив ядовитый взгляд Амигдия и медленно поднимая болтер.
— Ты убил…
Одиночный выстрел из болтера наполнил ангар предательскими отзвуками эха.
Воины из отделения Амигдия обратились к оружию, но поднятые остальными Злобными болтеры вынудили их замереть.
— Амигдий был моим союзником, и я не хочу больше никого убивать, — честно сказал Лоркар. — Не заставляйте меня, братья.
Через несколько секунд напряженных колебаний Злобные из бывшего отделения Амигдия сложили оружие, и сержант кивнул им.
— Занять корабль, — приказал остальным Лоркар. Его решимость подернулась оттенком грусти при взгляде на безголовое тело Амигдия, простершееся у верхнего края рампы.
Все остальное прошло куда проще.
Вакул, Бледок, Хеллокс и Регон не сопротивлялись. Как и отделение Амигдия, экипаж «Язвительного» хотел жить и подчинился приказам сержанта. Харкан принес из зала с мертвецами все сохранившиеся части проклятых доспехов, и остальные Злобные получили команду надеть их в качестве условия сохранения жизни.
