Я мельком глянул вниз, убеждаясь, что ноги начали покрываться броней тоже, и кинулся вперед.
Размышлять некогда, надо пользоваться ситуацией, пока это есть. А что конкретно это такое — разберемся потом.
Солдат закрылся щитом, я ударил кулаком чуть выше металлической блямбы, привычно вкручиваясь в удар от бедра — щит разлетелся мелкими щепками! Солдат взвыл и отскочил, роняя меч и хватаясь за левое плечо, что повисло бессильной плетью.
Холод по спине, и тут же бессильное "Дзан!" чуть ниже почки. Я развернулся, отбивая меч рукой, и тут же новый клинок устремился мне прямо в глаз!
Я рефлекторно провалился назад, — голову будто в прорубь окунули! — и поле зрения резко сузилось, но зато и клинок ушел в сторону буквально в миллиметре от глаза!
Я прыгнул вперед и ударил солдата ногой — простым прямым ударом в грудь, с вложением всей массы тела. Такой удар обычно отбрасывает, а не ломает кости — убивать их мне все же не хотелось.
Но солдаты, как и камни, оказались какие-то картонные — атакованный мною рухнул на спину так, словно ему по голове зарядили бейсбольной битой с размаху — аж ноги вперед него полетели! Падение на траву сопровождалось громким хрустом, и больше он не поднялся.
Заледенели ноги и снова — "дзан!"
Противники явно понимали, что атаковать мои костяные пластины не имеет смысла, и пытались дотянуться туда, где их не было. Но вот беда — сейчас они были уже везде.
Следующий удар я просто поймал на ребро ладони. Меч треснул и раскололся, оставляя хозяина с жалким обрубком, который он тут же выбросил и атаковал меня блямбой в центре щита. Я ударил в щит ногой, снова брызги деревянного крошева, еще один удар ногой — и солдат улетел с поляны куда-то в кусты.
Оставшиеся пятеро пошли вокруг меня, закрывшись щитами по самые глаза и держа мечи наготове. Они уже не хотели атаковать с наскоку, они будто пытались найти у меня слабое место, и ударить туда.
Но, честно говоря, единственным слабым местом у меня сейчас было внезапно сузившееся поле зрения. Интересно, с чего бы? Если только…
Я поднял руку и попытался пощупать лицо — так и есть, шлем. Голова тоже обросла костяной броней, и не было ее только непосредственно перед глазами, хотя и они тоже были чем-то прикрыты.
Интересно… Пальцы, они же под броней… Тогда как я могу чувствовать все, чего они касаются?
— Хон-хэй! — внезапно завопил один из солдат, дважды бряцнув мечом по щиту.
— Той-фон! — вторили ему оставшиеся четверо и все пятеро снова кинулись на меня!
Я не стал уворачиваться или блокировать удары — я просто шагнул навстречу мечам, заставляя их скользнуть в стороны по броне, протянул руки, схватил двоих солдат за головы и дернул их навстречу друг к другу, намереваясь столкнуть и вырубить сразу двоих.
Соприкоснувшись, черепа треснули и лопнули прямо у меня в руках! Смялись, как пластиковые, железные клепаные шлемы, хрустнули и затрещали черепные кости, солдаты закричали, но очень быстро затихли и рухнули на траву, заливая ее кровью из-под шлемов.
КРОВЬ!!! ДАЙ!!!
Снова этот голос… Черт, да это же тот же голос, что говорил о помощи… Где связь?! Что происходит?!
Перешагнув через мертвых, чьи головы в железных шлемах теперь напоминали скатанные в шарики листы серой бумаги, я занялся следующим противником. Поймал в замахе и отобрал у него меч, и им же снес голову с плеч противника.
Довольно церемоний. Они точно не церемонятся, и хотят убить меня по-настоящему. Мало того, судя по наличию тактики и каких-то боевых речевок — убивать это вообще нормальное для них дело.
Убивать, и, видимо, насиловать.
Да кто они вообще такие?!
И почему мне настолько легко их убивать? Когда я увидел торчащий из черепа камень, меня чуть не вывернуло, а этих… Как комаров.
Предпоследнего целого противника я снова ударил ногой в центр щита — да так, что его отбросило прямо на растущее на краю поляны дерево. Он ударился спиной об него, сполз на траву и больше не смог подняться — видимо, повредился позвоночник.
Нервы последнего не выдержали — он развернулся и попытался сбежать, бросив в меня щитом. Я легко перехватил щит в воздухе и повертел его в руках.
С виду такая штука должна весить килограмм пять-семь. Все-таки толстое дерево, да и металла немало. А на тебе — совершенно невесомая.
Или тут все невесомое?!
Я взял щит на манер фрисби и запустил его в спину убегающему врагу. Сверкнув на солнце стальной блямбой, щит врезался в голову солдата и она взорвалась кровавым облаком.
Меня аж передернуло, когда я представил, какой силы должен был быть удар. Тут не каждая пуля на такое способна… Черт, да никакая пуля на такое не способна!
Я обвел поляну взглядом — теперь она мало походила на умиротворенный кусочек леса. Красного на земле было больше, чем зеленого, везде валялись обломки мечей, деревянные щепки, тела… Из последних какие-то еще шевелились, какие-то — уже нет.
Я пошел по периметру поляны, останавливаясь возле тех, что еще шевелились. Приподнять такого с земли, зайти со спины, взять в треугольник, минута — и он уже больше не шевелится.
В конце концов, как говорят сами же представители наших стражей правопорядка — если пришлось защищаться, то гаси до конца, чтобы у следствия была только одна версия произошедших событий. Вот и гасим…
А потом говорят, что компьютерные игры делают детей жестокими.
Нет, жестокими детей делают ситуации, в которых в них острыми железками тыкают.
Закончив с отбитыми ролевиками, или кем они там были, я снова подошел к девушке, что сейчас стояла на четвереньках, отклячив весьма аппетитную задницу. Стараясь на смотреть на нее, я присел сбоку и всмотрелся в лицо незнакомки.
Она тяжело дышала, глаза ее были закрыты. Судя по мокрой траве под головой, ее только что вырвало. Наверное, сотрясение заработала, когда тот ублюдок лупцевал ее.
— Ты меня слышишь? — тихо спросил я. — Ты меня понимаешь?
Все так же с закрытыми глазами, она кивнула, а потом наконец разожмурилась и посмотрела на меня.
Руки ее подкосились, она рухнула на бок, перевернулась на спину и быстро-быстро поползла прочь от меня, работая локтями!
— Эй, ты чего? — не понял я и поднялся с корточек.
Девушка проползла метров пять, и тут силы оставили ее — руки подкосились и она упала на спину и сжалась в комок, не сводя с меня взгляда огромных, расширенных в ужасе серо-голубых глаз.
— Ты чего? — я подошел поближе. — Не бойся, я тебя не трону!
Я сделал еще один шаг.
Девушка закрыла глаза, открыла рот и пронзительно, оглушающе завизжала!..
Глава 6
Я остановился и поморщился — ненавижу девичьи визги! У них это вроде национального вида спорта — кто издаст наиболее непотребный для организма звук. Лично по моим ощущениями девичьи визги по степени отвратности тембра находятся где-то между царапаньем ногтями по доске и ревом сирены ГО в семь часов утра в воскресенье. Сразу начинает звенеть в ушах, и тяжелеет голова. Будь моя воля, я бы вообще на законодательном уровне запретил женщинам визжать — это же самое натуральное природное оружие, хоть и не летальное!
Я поднял руку и поковырялся пальцем в ухе в бесплодной надежде выковырять оттуда мечущийся в черепной коробке визг. Конечно, у меня ничего не получилось, только ногтем царапнул.
Стоп, а как вообще я умудрился царапнуть ухо, если я в костяных перчатках и в шлеме?
Я поднял руки к глазами и оглядел их со всех сторон, повернул ладонями вверх, ладонями вниз — брони не было. Ее не просто не было, отсутствовали даже какие-либо следы того, что она когда-то там была. Никаких костяных пластин, никакой красной с белыми прожилками подложки… Я снова смотрел на свои собственные, известные вплоть до последнего шрама, руки с темными полосками грязи под ногтями — наверное, насобирал, когда в склепе на ощупь ползал. Я согнул и разогнул пальцы, пробежался взглядом по ним вплоть до плеч, осмотрел грудь, живот, ноги — ничего.
