Руины Гипербореи - Оливер Ло

Девочка жгла. Каждый день. По десять раз. В ее глазах пылало пламя снова и снова, пока это не стало частью ее жизни.

— Это и есть игра. А все, что горит — твои игрушки. Видишь?

Очередная деревянная кукла воспламенилась.

— Да папа, я вижу. Все что горит, мои игрушки!

— А теперь постарайся порадоваться, когда сжигаешь их. Ведь это очень весело. Твои эмоции должны достичь пика, чтобы пробудить Эйфорию битвы.

Несколько лет спустя девочка так и не продвинулась в освоении пламени, а Боевой Раж не проявился. Ее сверстники давно догнали девочку по развитию культивации. Тогда открыл свой элемент и Лучезар. Пусть он и сделал это поздно, но зато это была тягучая молния, истинный божественный элемент. Тогда-то Огневед полностью переключился на тренировки сына, полностью забыв о Лилии. Матери тоже не было особого дела до дочери, она утопала в праздной княжеской жизни. Конечно, отец исполнял все прихоти своей дочурки, но это было скорее формальностью. Как только Огневед понял, что Лилия не обладает особенной силой, он перестал ее любить.

— Но я хочу играть.

— У меня нет времени, Лилия! Поиграй сама!

Она играла. Сама. Только в этот раз ее игрушками были не деревянные куклы. Впервые она подожгла маленькую синичку. Птица корчилась от боли и испускала болезненный свист. Лилии нравилось это. Ей никто не объяснил, что убивать — плохо. Она знала одно. Все что горит — ее игрушки.

Перья тлели и у второй, потом у третьей птички. Через какое-то время она отлавливала уличных животных, это продолжалось до тринадцати лет. Потом, она впервые попробовала поджечь человека.

— Игрушки, они так мило горят. А если жечь не все сразу, а начать, например, с рук, они очень мило кричат. Эти песни такие красивые. Песни человеческой боли.

В конце концов, когда Лучезар повзрослел и обратил внимание на то, что его сестра очень неуравновешенна и видит многие вещи иначе, он уже не мог повлиять на нее. Было слишком поздно. Поэтому он старался свести к минимуму ее тягу к жестокостям, заменяя ее, на созерцание. Он дрался так часто, как мог, чтобы не дать сестре сжигать людей самой, но это еще больше сместило ценности девушки.

Сейчас же, последнее, что Лилия увидела перед глазами, это ее игрушка, которую она не хотела просто так сжигать. Так бывает, когда находишь очень ценную вещь. Ты дорожишь ей и не хочешь сломать. Она знала это. И думала, что может поиграть с этой вещью как-то по-другому. Девушка подставила руку под пасть Змея инстинктивно. В этот момент она не думала. И даже она сама не знала, были то ее глубокие, неизвестные чувства, или же развитые благодаря Боевому Ражу инстинкты.

«Кажется, она умрет». Спокойно сказала Звездочка.

«Что ты сказала?» Сердце Ивора снова ёкнуло, но в этот раз намного слабее будто эхо далекого отголоска.

Тогда еще он этого не понимал, но именно взрывные эмоции Боевого Ража коснулись его сердца. Необъятная сила княжеской техники была настолько необузданной, что смогла пробудить в его спящей душе отголоски былой человечности.

«Зубы всех Великих Змеев имеют тяжелый яд, токсичность которого может убить, даже если практик будет на пару этапов выше самого зверя. Теперь ее внутренняя энергия полностью отравлена. Она умрет. Как и ты, если не уберешься отсюда. Сейчас все еще есть шанс. Вступая в битву с отпрыском Нидхёгга тебя ждет лишь смерть».

«Но…»

Тело Ивора резко встало, выпуская всю свою духовную энергию. Лед обволок его, а в руках образовался тяжелый двуручный меч.

«Что ты делаешь? Ты сошел с ума!!!» его действия заставили Звездочку побледнеть от страха.

— Я не сошел с ума! — вслух проговорил Ивор и стиснул зубы. — Я не позволю ей умереть. Она попала в беду, защитив меня от смерти. Это я должен был сейчас лежать отравленным грузом. Я не позволю ей вот так умереть! Помоги мне, Звездочка!

«Если я использую свою энергию, то снова уйду в спячку на несколько дней, а как проснусь, то еще долго не смогу использовать свою энергию. Ты понимаешь, что я не буду тебе помогать очень долгое время!»

«Понимаю. Но я предпочту умереть от когтей этого Змея, чем знать, что не вернул долг, заплаченный жизнью! Поэтому прошу, помоги мне».

«И с каких пор я должна защищать твоих баб…» Звездочка шумно выдохнула.

Горыныч наконец поднялся и со свирепым рыком распахнул свою пасть. Комок плотного огненного вихря полетел в сторону Ивора и Лилии.

«ЗВЕЗДОЧКА!!!»

Огненный смерч Змея-Горыныча казался чрезвычайно мощным. В это время Лилия была уже без сознания, что делало ее полностью беззащитной. Если атака настигнет девушку, то мгновенно испепелит ее тело. Сил Ивора явно не хватило бы, чтобы остановить столь мощную атаку.

Только когда бушующий огненный ураган приблизился на расстояние в два шага, силуэт маленькой девочки возник перед ним. Легким взмахом руки смерч был с легкостью отражен обратно в Горыныча с большей скоростью, чем прежде.

Горыныч встрепенулся от проявления столь превосходящей силы.

Просто обычная ладонь без какого-либо признака энергии отразила его бушующий огонь. Может энергия этой маленькой девочки и была на одном уровне с Великим Змеем на данный момент. Но зверь чувствовал, что истинный уровень существа перед ним превосходила его, как минимум на три этапа. Такой боевой опыт и столь крепкое физическое тело не поддавались иному объяснению. И это на самом деле пугало. Гнетущее бесформенное давление. За всю свою жизнь зверь не испытывал такого страха. Сейчас он ощущал себя пылинкой перед бескрайним океаном.

Звездочка смотрела на Змея. Ее чистый взгляд был безразличным, но наполненным жаждой убийства. Она протянула указательный палец вперед, указав им на Змея.

— Как жаль, что столь слабый отпрыск Нидхегга, который даже разговаривать не способен, заставляет тратить меня драгоценные силы, которые я так долго копила. Если бы не твой костный мозг, я бы ни за что не вышла. Ивор, уж будь добр, извлеки и обработай, как следует этот предмет, не дай моей вылазке пропасть зря.

Девочка нарисовала легким взмахом дугу в воздухе. Без каких-либо знаков. В этот момент узкая полоса светло-голубого света внезапно возникла около обоих оставшихся шей Змея-Горыныча.

Мгновение, и тело существа разделилось надвое, следуя вдоль голубой полосы света. Змеиные глаза широко раскрылись и замерли, уже более не способные