противника прямо в грудную клетку. В общем, забитыми они не выглядели, а вот способными постоять за себя – вполне.
Родственник, точнее, родной дядя их нечаянных проводников жил в крепком доме о двух этажах, срубленном из потемневших от времени бревен. Толщина их внушала уважение – в таких застрянет любая пуля, да и не всякое ядро сможет проломить. Некоторые бревна достигали сантиметров пятьдесят в толщину, не меньше. Крыльцо высоченное, а вот на дверях не наблюдалось и намека на петли под замок или засов. Семен разом вспомнил, что, по рассказам стариков, в деревнях раньше такое было не принято. Подпер двери палкой уходя – и все, никто внутрь не зайдет. Не очень верилось, правда, но, похоже, слухи эти имели под собой основание.
На стук их дверей появился мужик совершенно необъятных габаритов. Глянул, удивленно шевельнул бровями и густым, совершенно оперным басом прогудел:
– Федька, Танька, вы что здесь делаете?
– Мы…
– А, неважно, проходите в дом. И вы тоже, – это уже Семену и его товарищам. – Чего зря на улице торчать.
Пока Федор рассказывал о гибели родителей, жена хозяина шустро собирала на стол. Колоритная была женщина – предел мечтаний любого мужчины и еще чуть-чуть. Муж на ее фоне просто терялся, хотя это и сложно было представить. Двигалась она при этом с невероятной ловкостью, успевая и стол накрыть, и к разговору прислушаться, и раздать подзатыльники своим детям числом аж семеро. Таким методом, который, несомненно, вызвал бы приступ возмущения у любого педагога, современника Семена, ей удавалось с минимальными усилиями поддерживать относительный порядок в семействе. Правда, охать жалостливо по поводу родственников она не пыталась.
Когда Федор закончил, их дядя несколько минут сидел с окаменевшим лицом, а потом резко тряхнул головой и махнул рукой в сторону стола – угощайтесь, мол. Ну что же, гости не заставили себя упрашивать – находились сегодня изрядно, да и ели в последний раз уже давно. На еду не то чтобы накинулись, но уплетали с аппетитом. Все-таки голод – лучшая приправа, а вот ее-то, кстати, здесь и не хватало.
Нет, хозяин явно не жадничал, стол был богат, что для этого времени само по себе достижение, вот только на взгляд людей из далекого будущего каши, мясо и рыба выглядели пресновато. Ничего удивительного, здесь транспортные пути были, мягко говоря, так себе, везти с Востока пряности и долго, и дорого, так что несчастный черный перец в буквальном смысле слова на вес золота, а то и дороже… Картошки тоже не было. В общем, скучно. И приестся такая стряпня избалованным разносолами людям моментально. Зато чай был замечательным, никакие «со слоном» близко не стояли. Правда, сам чай там если и присутствовал, то в очень небольшом количестве, а так больше травы, много и разных, но все равно вкусно. И пироги были выше всяких похвал.
Между тем хозяин дома, дождавшись, когда гости наедятся, тяжело растер лицо руками и спросил:
– В город собираетесь?
– Да, – за всех ответил лейтенант.
– Переночуйте у меня, сегодня вас уже все равно не пустят.
– Почему? Ворота вроде открыты, да и солнце высоко.
– Не пустят, – повторил мужик. – Не велено. Мало ли, вдруг вы тати какие, сейчас по дорогам кто только ни шляется.
– Мы подумаем, – вежливо ответил лейтенант.
Хозяин дома пожал плечами и, не говоря ни слова, вышел. Гости, оставшись одни, синхронно переглянулись.
– Ну что, мужики, остаемся?
– А куда деваться? Нынче здесь все нервные. Шмальнут еще ненароком, а потом апостолам на небесах доказывай, что ты не верблюд. Сам, небось, видел, какие дуры у них в ходу.
– Да уж, из такой танк можно спалить.
Словом, большинством голосов (Семен задремал и потому был со смехом посчитан как воздержавшийся) решили остаться и принялись осваивать новое место жительства.
Комната, выделенная им хозяином, располагалась на втором этаже и выглядела довольно внушительно. Квадратов тридцать, не меньше, как по неистребимой привычке инженера навскидку определил Семен. Остальные и этим не заморачивались. Единственный минус – практически отсутствие мебели. Несколько полок, лавки вдоль стены, на которых здесь, оказывается, было принято спать, и все. Ну да нестрашно – народ подобрался ко всему привычный, и пугали Семена только две вещи – запах, который они все, неделю не мывшись, издавали (брезгливость, говорят, со временем проходит, но пока что она имелась в наличии), и хоровой храп, от которого ночью невозможно будет заснуть. Впрочем, первая проблема снялась сама собой – баню, пускай и истопленную по-черному, но большую и чистую хозяин не зажилил.
Когда Семен, одетый в великоватую ему хозяйскую одежду (его собственные шмотки сушились в предбаннике, а распаковывать чистое не хотелось, вот и воспользовался предложением, халява, однако), вышел наружу, здесь уже смеркалось. Было прохладно, но явно теплее, чем вчера, и, наверное, в честь этого народу оказалось довольно много. Молодежь в основном, ну да это во все времена и у всех народов так – парочки вечерами гуляют. Днем некогда, работа, здесь ведь о восьмичасовом рабочем дне никто и не слышал. Словом, людей хватало, с Семеном по исконно деревенской привычке здоровались и рассматривали гостя с интересом, но без враждебности – историю о ночном бое все уже знали, в таких маленьких закрытых социумах любая информация распространяется быстрее звука.
Что интересно, здесь не было пьяных. Даже запаха перегара ни от кого не шло. И за столом, как помнил Семен, ничего похожего не предлагали. В свете этого получалось, что истории об исконно русском пьянстве, которые так нравятся оппозиционным писакам всех мастей, больше походили на высосанную из пальца пропаганду. Увы, додумать эту мысль не получилось, ибо если человек не ищет приключений, это не значит, что приключения не найдут его.
А все ведь так хорошо начиналось! Дело в том, что по местным меркам Семен был парнем видным. Нет, народ здесь тоже был отнюдь не мелким. Ученые, которые писали, что предки были низкорослыми и хилыми, определенно лукавили. Пусти местных на улицу любого города – и они ничем не будут выделяться в толпе. Рост у большинства чуть ниже среднего, и только, а попадались кадры и под метр восемьдесят. Оказалось их, кстати, достаточно много, да и вообще, днем присутствовала едва четверть деревенских мужчин, остальные были в поле. И все равно Семен со своими еще не баскетбольными, но достаточно внушительными метр девяносто в толпе выделялся. И естественно, что взгляды местных девушек не могли его из этой толпы не выделить.
Местным парням это, разумеется, не нравилось, но пока дело ограничивалось только взглядами,
