Адмирал Империи – 17 - Дмитрий Николаевич Коровников

Признаться, не избалованный подобным проявлением, как мне показалось абсолютно искренних чувств, я несколько поплыл, и после этого с уважением посмотрел на стоящего передо мной полковника. Его слова о Наэме, а теперь и обо мне весьма меня тронули.

«А может, и права Наэма, и перед нами находится настоящий английский джентльмен?» — подумал я, пожимая Гордону Винтеру его крепкую руку своей слабой ладонью…

…Забывшись во сне в своих апартаментах, приняв перед этим несколько восстанавливающих препаратов из портативной аптечки, спустя несколько часов я проснулся, чувствуя себя гораздо лучше прежнего. То ли лекарства действовали, то ли настроение повысилось, но обратно в рубку «Одинокого» я шел как на праздник, абсолютно уверенный, что легко смогу решить накопившиеся за это время проблемы.

А проблемы действительно накопились. Я вошел на мостик и занял свое место в командирском кресле. Алекса, неотлучно находившаяся здесь, тут же предоставила мне обновленные данные о движении кораблей Красовского и возможных координатах продолжающей отступать хоругви Вишневского-младшего. В данный момент мы приближались к межзвездному переходу «Таврида-Бессарабия», где вскоре, по моему убеждению, должна была произойти развязка этой затянувшейся погони…

Космос, как ближний, так и дальний, по-прежнему был до отказа напичкан вражескими зондами, полностью глушившими сигналы. Из-за этого я до сих пор не мог послать предупреждение нашим на Херсонес-9, о прибытии в «Тавриду» Коннора Дэвиса, а также его союзников и наших новых врагов в лице доблестных поляков из 1-го Коронного космофлота Речи Посполитой. Из-за этого чертового «тумана войны» я даже с Красовским, за которым сейчас гнался на всех парах, не мог связаться, хотя корабли 10-ой «линейной» мы с «Одинокого» на карте уже прекрасно видели не первый час. Оставалось с Александром Михайловичем играть в догонялки, а он, гадина, прекрасно видя радарами «Одинокий», летевший следом за его эскадрой, никаким способом даже не попытался узнать, что происходит и зачем мой крейсер за ним гонится.

Красовского я когда-нибудь прибью за все его выходки, если, конечно, меня не опередят наши друзья — поляки…

Место действия: звездная система HD 22048, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Таврида» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 198 световых лет.

Точка пространства: сектор межзвездного перехода «Таврида–Бессарабия».

Дата: 29 февраля 2215 года.

Наконец, на экране моего монитора появился мостик «Екатерины Великой», операторам связи удалось-таки пробиться к флагману 10-ой «линейной», благо «Одинокий» уже был от него в каких-то двадцати тысячах километров. Контр-адмирал Красовский с видом римского патриция восседал на своем командирском кресле в центре отсека, явно недовольный тем, что его отвлекают.

— Васильков, сколько тебя знаю, ты постоянно появляешься в самый неподходящий момент и начинаешь мешаться под ногами, — бросил мне Александр Михайлович, демонстративно не смотря в экран, а продолжая следить за общей обстановкой на тактической карте. — Что за привычка⁈ Будь добр, хоть сейчас оставь меня в покое. Напоминаю, я несколько часов тому назад спас тебя и твою команду, а заодно вытащил еще и «Баязет»… Никакой благодарности! Чего тебе не сидится на месте? Зачем ты сюда приперся?

Я с трудом сдержал раздражение от такого наглого тона.

— Решил прикрыть тебе спину, несмотря ни на какие прежние обиды, — сухо ответил я. — Твоих кораблей слишком мало, а поляки, уходя к переходу, явно заманивают вас в ловушку. Прошу, не будь упрямцем — поверни назад, пока не поздно!

— Потрясающе! — Красовский насмешливо фыркнул в ответ на мои слова. — Сначала, ты делаешь все, чтобы я остановил атаку на Вишневского, там у Херсонеса-3, угрожаешь каким-то непонятным компроматом, а теперь хочешь сыграть в благородного и спешишь на помощь нам сирым и убогим. Ты настолько презренный тип, Васильков, что я даже не хочу с тобой разговаривать…

Несмотря на высказанное нежелание продолжать диалог, Красовского понесло:

— В опасности? Ловушка? О чем ты вообще? Передо мной на радарах жалкие остатки разбитой польской эскадры. Беззащитные, как ягнята перед стаей голодных волков! Пара десятков залпов орудий — и от их хваленых крейсеров ничего не останется!

Александр Михайлович самоуверенно оскалился и с вызовом посмотрел на меня:

— Снова пытаешься показать свое деланное благородство! Якобы, узнал, что у меня всего пять вымпелов, и поспешил на помощь⁈ Так на чем ты прилетел помогать, на своем убогом «Одиноком»⁈ Не смеши народ, твой еле ползущий крейсер не поможет даже самому себе!

— Тебя-то я догнал, — уточнил я.

— А дальше что? — усмехнулся Красовского, отмахиваясь. — Лучше лети обратно и заводи свой несчастный флагман на ремонт, пока он не рассыпался по дороге, и не мешайся мне под ногами. Не переживай, все под контролем, я плотно сел на хвост младшему Вишневскому и скоро его добью. И не надо мне напоминать про договоренности о перемирии. Ничего я этим полякам не обещал. Пусть скажут спасибо за то, что отпустил живыми от Херсонеса-3. Но сейчас в пятнадцати миллионах километров от места событий никакие обещания уже не работают. Клянусь, я добью этого Мариуша Вишневского, несмотря на то, что у него кораблей в два раза больше. Эта победа будет за мной, ясно тебе, Васильков? И не смей примазываться, лучше держись подальше со своим раздолбанным крейсером. А не то за компанию с великопольской шляхтой и тебя под шумок добью! Я после спешу на сопутствующие потери от