class="p1">Мысли текли все медленнее и медленнее, а настрадавшееся тело постепенно расслаблялось. И вскоре мой разум вырубился.
Мне приснился дивный сад. Листья пальм тихонько шелестели под порывами ласкового ветра, по голубому небу плыли белые барашки облаков, а лучи яркого солнца отражались от круглого спокойного озера, окружённого мягкой изумрудной травой.
Матушка сидела на берегу, нежно гладила меня по волосам и тихонько шептала бархатным голосом:
— Спи, мой котёнок. Спи. А мама-кошка сейчас намурчит тебе сказку… м-м-м… Жили в краю далёком, в домике на берегу, котята. Храбрые и ловкие. Жили они в мире и согласии. Но однажды пришли в их домик ящеры. Злые и противные. Они даже по утрам зубы не чистили…
Внезапно мой сон сменила тьма, а затем посыпались фрагменты из прошлого. Сражения, кровь, лишения. Однако, когда я резко открыл слегка влажные глаза, перед моим внутренним взором стояли не битвы, а улыбающееся лицо матери. Одной из сильнейших магинь, чья магия смерти повергала в ужас орды ящеров.
— О, сам проснулся! — возбуждённо прохрипел Аким, прыгая по подоконнику. — Вставай! Вставай скор-рее! У реки прорыв начинается! Сам погляди, гар-р-р!
Стряхнув остатки сна, я мигом слетел с кровати и посмотрел за окно, где всё ещё царила ночь. В районе моста из-за шиферных крыш домов вырывались бледно-зелёные сполохи, быстро наливающиеся яркостью и глубиной цвета.
— Точно прорыв! — радостно выдохнул я и накинул плащ.
Выскочил из квартиры и спустился на первый этаж, где обнаружил, что входная дверь дома закрыта на ключ. Последний торчал из замка. Но я пока не стал выходить, а глянул на дежурившего около двери небритого толстяка, мирно похрапывающего на табуретке. Над ним на стене висел стационарный телефон, явно служащий для того, чтобы поднимать тревогу в случае прорыва.
— Эй, плюшевый Цербер, закрой за мной дверь, а то демоны ещё ворвутся, — грубо потряс я его за мягкое плечо, а вот затем несколько раз со скрежетом повернул ключ, открыв заскрипевшую дверь.
— Чего? — испуганно захлопал глазками сторож, вскинувший голову. С уголка его рта свисала нитка слюны.
— Дверь закрой! Прорыв начался у реки! — рыкнул я, выскочил в безлюдный двор и помчался к мосту, сопровождаемый летящим Акимом и истошным завыванием собак, почувствовавших иномирную энергию. — Надо успеть, пока к прорыву не прибыли местные защитники: официальные и неофициальные.
— Неофициальные? — проговорил фамильяр.
— Ага. «Запчасти» демонов стоят дорого, поэтому местные смельчаки-простолюдины иногда собираются в банды и убивают, к примеру, гончих, а потом на чёрном рынке продают органы, — объяснил я, скользнул взглядом по заложенным кирпичами окнам первого этажа и выскочил на дорогу.
— О, а вот и охотнички, — увидел остроглазый Аким очертания старенького тарахтящего пикапа. В его кузове покачивался пяток вооружённых винтовками мужиков в чёрных комбинезонах и в кожаных куртках со стальными вставками.
— Э-э-э! Герои! — заорал я, ринувшись за автомобилем, весело подскакивающим на дорожных ухабах. — Возьмите меня с собой! Я сильный маг смерти!
— Домой беги, сопляк, под юбку мамки! — насмешливо прохрипел кто-то, вызвав у товарищей нервные смешки. — Это работа для настоящих мужиков!
— В аду так будешь говорить, когда твои внутренности сожрут демоны, дерьмоед! — обозлился я, прекрасно понимая, что не догоню тачку. И так уже сердце часто-часто колотится в груди, а дыхание обжигает горло. Что за слабое тело? И ведь Артур даже не курил, что вдвойне обидно. Так здоровым и помер.
— Заткнись, падаль! А то пристрелю! — заорал охотник и направил в мою сторону винтовку.
— Кишка тонка, ублюдок, — буркнул я и проводил хмурым взглядом удаляющийся пикап, решив не швырять в охотников магию. Пусть живут. Авось убьют хотя бы пару демонов. — Аким, есть какой-то вариант сократить путь через дворы?
— Есть, — ответил тот, взлетев выше крыш. — Беги налево!
— Отлично, — обрадовался я и помчался между домов.
— Началось! Полезли гады! Поднажми, авось первым успеешь к раздаче. Уже недалеко. Один-два квартала. Направо поверни. Гар-р-р.
Я прибавил газку, домчался до перекрёстка и услышал до боли знакомую музыку смерти. Где-то совсем рядом частые хлопки выстрелов сплетались с азартным рычанием гончих и мучительными человеческими хрипами.
— За мной! — каркнул фамильяр и пролетел между двумя трёхэтажками.
Я помчался следом за ним и оказался в квадратном дворе, где мои недавние знакомые из пикапа получали люлей от гончих. Стая насчитывала пять чёрных, как сама тьма, худых четвероногих зверюг с острыми ушами, клыкастыми пастями и здоровенными когтями.
Гончие с лёгкостью разметали отряд охотников, как я в детстве палкой раскидывал заросли камышей. Однако ещё не все охотники перешли в разряд мертвецов. Кто-то был жив, а кого-то жрали. К примеру, из открытой двери пикапа торчала хвостатая задница гончей, жадно чавкающей плотью водителя. Красные капли забрызгали потрескавшееся лобовое стекло, прикрытое решёткой. А со ступеньки авто лениво стекала кровь, скапливаясь в лужу.
Пара других гончих не отставали от товарки. Одна хрустела черепом трупа, лежащего у прокушенного колеса пикапа. А вторая уплетала сизые кишки из разорванного живота ещё живого охотника, пытающегося слабой рукой дотянуться до окровавленной винтовки.
Ещё две гончих, припав к земле оскаленными пастями и вздыбив шерсть, медленно приближались к дуэту охотников. Они колотили ногами в металлическую входную дверь дома и сорванными глотками орали:
— Люди! Откройте! Убивают!
Но никто не открывал, хотя сейчас жители наверняка из окон трусливо наблюдали за разворачивающейся драмой.
— Откройте! — снова провыл один из охотников и будто бы только что вспомнил о винтовке.
Он сорвал её с плеча и начал остервенело стрелять в гончих. И его поддержал второй охотник.
Однако в гончих так просто не попасть. Они ловкие, как черти. А даже если свинец и попадал в их костлявые тела с тугими мускулами, то они словно не замечали ран, исторгающих чёрную кровь. По части живучести гончие могли посоперничать с тараканами и Ищейкой.
— Поехали, — прошептал я себе под нос и активировал редкую магоформу Д-ранга, выглядящую как шар, распавшийся на пять плоских, широких «срезней», похожих на треугольники с корректировкой полёта. Откат аж восемь секунд! Однако «срезни» того стоили.
Они устремились к шеям гончих. Но, к сожалению, только два попали, заставив отгнить головы тварей. Тела зверей грохнулись на землю, орошая её потоками крови, фонтаном бьющей из перехваченных глоток, чьи края всё ещё медленно гнили.
— Три
