Повелитель тьмы - Amazerak

Мария Сергеевна задумалась. Сейчас Озёров не настолько силён, чтобы бросать его в бой против повелителя тьмы, но и времени остаётся не так уж много. Ужасная тварь приближается с каждым днём.

— Я дам вам ещё немного времени, но нужен результат. Учтите, просто так бегать по полям нам некогда. Мы должны дать бой повелителю тьмы.

* * *

Мы с Воронцовым и Орловым сидели в палатке и завтракали. Всех нас интересовали дальнейшие планы командования, но пока информации никакой не поступило. Зато была другая информация, которая вызывала нешуточные опасения.

— Атаки на лагерь усилились, — сказал Воронцов. — За последнюю неделю стаи нападали трижды, а поблизости появляются бездны, причём быстро. Их закрывать даже не успевают. Такие дела, господа. К чем это всё приведёт, можно лишь догадываться.

— Значит, тьма опять наступает, — сделал вывод Орлов. — Стоило нам дать заднюю, как враг пошёл в атаку. И нас погонят обратно до старого рубежа.

— Вы слишком пессимистично смотрите на ситуацию. Сомневаюсь, что последствия будут столь катастрофичны.

— Сомневаетесь? Напомнить вам, что произошло тридцать первого декабря, господин капитан?

— Я прекрасно помню.

— Думаю, повелитель пытается создать для себя подходящую атмосферу, чтобы напасть на нас, — предположил я. — Помните, о чём я говорил? Как только туман станет достаточно плотным, монстр придёт.

— Интересно, сколько времени на это потребуется, — сказал Воронцов.

— Ну… в ближайшие месяцы отпуска нам ждать точно не придётся.

— Это верно. Сейчас мы все нужны здесь, а вы, Алексей — тем более.

Орлов косо на меня посмотрел, укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. С лейтенантом последние недели мы не общались. Он даже приказы мне не отдавал. Формально он всё ещё являлся моим командиром, но фактически я подчинялся Воронцову или напрямую Апраксину, хотя это и было нарушением устава.

Нашу беседу прервал боец с толстым рюкзаком, вломившийся в палатку. Почтальон. Он объявил, что есть письмо для прапорщика Озёрова. Я забрал его и расписался. Письмо оказалось от Гаврилова. Не было ничего удивительного в том, что управляющий решил сообщить мне, как дела в поместье, но почему-то, держа в руках конверт, я ощутил тревогу.

Вскрыл конверт, достал сложенный лист бумаги с печатным текстом. Сразу бросилась в глаза строчка «на поместье совершено нападение». Всё сжалось у меня внутри. Михаил Озёров! Этот подлец всё-таки осуществил свой коварный план.

Прочитав письмо полностью, я узнал, что во время штурма поместья были убиты четыре охранника, а ещё один охранник и дворецкий получили ранения. Враг попытался ворваться в дом, но защитникам удалось продержаться до прихода подкрепления с базы, после чего противник отступил, потеряв девятерых убитыми. Двух раненых захватили в плен.

От пленных мои ребята узнали про дом, которые арендовали нападающие, вот только те успели сбежать до того, как подтянутся наши силы. Предполагалось, что враг покинул город. Также пленные рассказали, что послал их Михаил Озёров. Они служили в его охране.

Произошли эти в прошлый понедельник, но поскольку почта до лагеря шла долго, узнал я об этом лишь сегодня.

Я аж зубы сжал от злости. Михаил уже давно хотел выкрасть Свету и, видимо, решил попытаться это сделать в моё отсутствие. Только вот не знал он, что Света уехала и что на моей военной базе рядом с поместьем круглосуточно дежурит полсотни охранников.

Новости были не сказать, что сильно плохие. В конце концов, бой завершился в нашу пользу. Но меня по-прежнему мучила тревога. События случились неделю назад. Что, если за это время Михаил предпринял новую атаку? Что, если он скоро снова нападёт? Или каким-то чудом узнает, где я прячу сестру?

Хотелось всё бросить, метнуться в Первосибирск и лично проверить обстановку, но нельзя. Не будь сейчас военного похода, я, может быть, и уболтал бы командиров, чтобы домой меня отпустили, а то и вовсе отправился бы в законный отпуск. Но сейчас обстоятельства складывались так, что я не мог поехать в Первосибирск, да и вообще, был шанс, что не вернусь вовсе. Чем закончится сражение с тёмным богом, никто предсказать не мог.

Одно я решил твёрдо: Михаил Озёров должен заплатить за свой поступок. Придёт время, и если жив останусь, нанесу ответный удар. Своим нападением папаша развязал мне руки. Теперь и я имел моральное право сделать то же самое. Пока он ходит под этим солнцем, ни мне, ни Свете не будет покоя.

— Вести из дома? — спросил Воронцов.

— Именно. Не очень приятные, — признался я.

— Что-то случилось? Если, конечно, не секрет.

— Просто у нас очень сложные отношения с отцом. Никак не может простить, что я из дома уехал.

— Ваш род в Нижнем, так ведь?

— Бывший род. Да, он в Нижнему.

— Жаль, что у вас так сложилось. Мои родители, например, гордятся тем, что я служу в гвардии. Странно, что ваш отец не ценит этого. Синий мундир — большая гордость для семьи и рода.

— Вероятно, у провинциалов другие взгляды, — съязвил Орлов.

— Николай, сейчас это не слишком уместно, — осадил его капитан.

— Слушаюсь, — буркнул лейтенант.

— Заседание офицерского суда состоится на днях, — произнёс Воронцов более холодным тоном. — Имейте в виду, господа.

Значит, Орлов всё же обратился в суд. Стоило ожидать. Хотя так даже лучше: разрешим наши разногласия официальным путём, и забудем об этом.

Ответное письмо я написал от руки. Приказал Гаврилову донести до губернатора сведения о нападении, совершённом на моё поместье людьми Михаила Озёрова. Третьяковым не понравится, что чужаки бесчинствуют в Первосибирске, а мне было необходимо заручиться поддержкой местной власти, ну или, по крайней мере, поставить её в известность.

Помимо этого, я велел управляющему отправлять отчёты каждый две недели. Это хоть немного прибавит мне спокойствия. Отсутствие возможности лично защитить собственный дом ужасно тяготило меня, но так складывались обстоятельства, и я ничего не мог сделать. Разве что побыстрее уничтожить тёмного бога и отправиться в отпуск, если позволят, конечно.

Офицерский суд состоялся на следующий день. Собрание проходило в шатре полковника Романовой.

Мы с Орловым явились к назначенному времени, с нами был капитан Воронцов. Первым вошёл лейтенант. О чём он говорил, я не слышал, но продолжался допрос недолго. Через