– А у дота что стояло такое, ну с двумя пулеметами? – поинтересовался я.
– Т-90, легкий, зенитный вроде как, с двумя «дашками». Серьезный агрегат – как сыпанет, так и в клочья.
– Кого в клочья? – уточнил я, восхищенный метафорой.
– Да по фиг кого, – отмахнулся небрежно боец. – Кого хочешь.
– Понятно, – кивнул я с уважением.
Полуторка объехала по кругу площадь с заросшим сквером посредине, которая называлась, как и следовало ожидать, площадью Ленина и которую здесь звали, со слов бойца, площадью Крупского, или просто Крупой, ну и памятник, стоявший посреди сквера, оказался как раз ему и посвящен. Лысый вождь стоял чуть наперекосяк, призывно вытянув руку и указывая ею на сгоревший верхний этаж здания напротив, словно намекая на непорядок.
– А че там горело? – полюбопытствовал я.
– Да фонарщики какой-то шкаф на чердаке прошляпили, оттуда и вылезло, – объяснил боец. – А в здании только ночной дежурный был, так, чтобы отбиться, бумаги в шкафах поджег. «Да будет свет!» вроде как сделал. Этаж и сгорел. А сам не в курсе, что гадам этим свет, если уже полезли, – по барабану совершенно.
– И чего с дежурным?
– В окно сиганул, упал в кусты, только ноги поломал. А тут и фонарщики подъехали.
Полуторка остановилась у обшарпанного крыльца, пофыркав двигателем. Боец совсем не изъявил желания вылезти, выбрался только сержант из-за руля, призывно махнувший мне рукой и сказавший:
– Слезай, приехали. Щас тебя посчитают и к делу определят.
Под конвоем сержанта и словоохотливого солдата я поднялся по крыльцу и оказался перед дверью, справа от которой на стене висела табличка, гласившая: «Администрация Углегорска. Районный отдел приема поселенцев (РОПП)». Дверь, крашенная бурой половой краской, отворилась со скрипом на тугой пружине. Мы вошли в полутемный маленький вестибюль, где вдоль стены вытянулся ряд кресел с откидными сиденьями из потрескавшегося дерматина, вроде как в кинотеатрах раньше бывали, а напротив кресел, за стойкой, отгороженной решеткой, сидел сержант с красной повязкой «Дежурный по отделу» на рукаве.
– Здорово, ропперы! – громогласно, вызвав гулкое эхо, поздоровался рыжий. – Митя, поселенца привезли, оформляй.
И с этими словами рыжий протянул в окошко какую-то бумажку.
– Это хорошо, – кивнул дежурный, делая в бумаге какую-то пометку и возвращая ее обратно. – Больше народу – крепче стоим. А то что-то в последнее время мало провалилось, мы уже опасаться начинаем. Как зовут?
Это он уже ко мне обратился, заодно подтягивая большую амбарную книгу и открывая ее на заложенной странице.
– Бирюков Владимир Васильевич, – представился я.
Сержант сначала посветил мне в глаза, затем тщательно, каллиграфическим почерком записал в книгу мои данные, не забыв спросить даже домашний адрес, затем сказал:
– По коридору направо, кабинет номер два. Бочаров Сергей Геннадьевич вас примет, теперь все вопросы к нему.
Рыжий пожелал мне удачи, попрощался с дежурным, уткнувшимся в какую-то книжку, и вышел на улицу. А я направился куда велели – в темный коридор, в конце которого в кронштейне торчала керосиновая лампа, дававшая тусклый и мерцающий свет. Двери выходили в обе стороны, так что окон в коридоре не было, свет с улицы не попадал. Номера на дверях прочитать было почти невозможно, приходилось чуть не носом упираться в них и еще на цыпочки приподниматься. Кабинетом номер два оказалась вторая дверь по счету. Я постучал, дождался ответа «войдите» и соответственно вошел.
– Добрый день, – с ходу поприветствовал меня средних лет невзрачный и лысоватый дядек в большой не по росту, опускавшейся почти до колен полушерстяной гимнастерке без погон, но с портупеей через плечо.
– И вам добрый, – кивнул я, оглядываясь.
Стол под выцветшим зеленым сукном, простой и потертый. Карандаши. Чернильница. Бумага. Все как из кино – полное ощущение нереальности.
– Чего озираешься? – буркнул мужик. – Компьютеры ищешь?
– Ну… типа того, – кивнул я. – А то странно как-то, типа в театре. Или музее.
– Ага, а я тут экспонат, – кивнул он. – Нет тут ни хрена – ни компьютеров, ни телевизоров. Даже ручек нет шариковых: чернилами пишем, из непроливаек. И суем в них стальные перья, и ставим на бумаге кляксы. Бумага, кстати, дерьмо дерьмом, пером из нее аж щепки цепляются.
Мужик вздохнул, бессмысленно передвинул чернильный прибор, изображавший рабочего с молотом и колхозницу со снопом спелой ржи, кривовато отлитых в бронзе, затем спросил, попутно указывая на стул напротив:
– Садись, рассказывай, как сюда попал.
– Как все, наверное, – пожал я плечами.
– Точно, – кивнул тот. – Темнота, очнулся – гипс.
– Гипса не было.
– Да знаю, – поморщился он. – Понял хоть, где очутился?
– Ну… просветили немного добрые люди.
– Сюда как попал?
– Да парень один подвез, – неопределенно махнул я рукой куда-то в сторону окна. – В Горсвете работает, как рассказал.
– Это кто там? – слегка заинтересовался Бочаров. – Я вроде всех оттуда знаю.
– Да Федором зовут, но говорит, что даже на Теодора согласен. Мальцев фамилия.
Бочаров вздохнул, затем сказал:
– Знаю я сего Теодора. Лоботряс. Но парень смелый, не скажешь ничего. Ладно, к делу давай.
– Давайте, – согласился я. – А то я пока вообще не знаю, что мне дальше делать, как жить и куда. Кстати, а обратно отсюда точно никак?
– Точно, – кивнул он. – Было бы «как» – ты бы здесь ни души не встретил. Хотя…– Тут он замялся. – Хотя всяко бывает. Кто-то и прижился уже, обратно так и не захочет. Иные в авторитет вошли, а дома никем были. Ладно, давай с главного: голодный?
– Ну… есть малехо, – проявил я честность. – Но терпимо, можно и подождать.
– Тогда терпи, с остальным закончим.
Бочаров встал, одернув гимнастерку, которой это совершенно не помогло: складки собирались под широким кожаным ремнем самыми причудливыми сочетаниями, задирая полы и образуя что-то вроде балетной пачки. Подойдя к старинного вида сейфу, открыл его, вытащил оттуда бумажный конверт. Вроде как подумав, передал его мне:
– Тут талоны на питание. Тридцать дней три раза в день. В центральной столовой – это вон там, за углом, – указал он направление рукой и уселся обратно на свой скрипнувший стул. – С голоду уже не помрешь. А в остальном как дальше жить планируешь?
– Да я и не знаю ничего толком, – удивился я вопросу. – А какие есть варианты?
– Ну можешь просто идти сам себе дело искать, частника мы не зажимаем, – сказал собеседник. – А можешь на работу устроиться, что и рекомендую, собственно говоря. Зарплата, общага, там осмотришься.
– Ну… чего я сам шариться буду? На работу надо. Если место дадут, куда свои кости бросить.
