В который уже раз оглядев вверенный ему отряд, Доронин убедился в безопасности, по крайней мере, троих: проводника, Пищухина, в котором еще жив дух первооткрывателя новых земель, подавляющий даже самосохранение, и Глюка, ненависть и раздражение которого сосредоточены сейчас на одном конкретном человеке. А ненавидеть двоих он просто не в состоянии, не та душевная организация и уровень интеллекта. Даже нанятые за патроны сталкеры в любой момент могут устроить подлянку, просто покинув отряд. Чего тогда ждать от остальных?
Но он согласился на эти условия. Не потому, что приказ исходил с самого верха, и не потому, что доплата за вредность полагается, – рутина заела. Скучно стало жить на пятом десятке: тоннели шагами измерять да топтаться вокруг станций: шаг вправо, шаг влево. Оглядываться было не на что – если с ним случится такая неприятность умереть, темная берлога в арке на Семеновской быстро обретет нового хозяина. Ходят же другие сталкеры за МКАД, и ему охота поглядеть. А что отряд разношерстный, так это не беда, можно навести порядок. Правда, не все дойдут до цели, но когда они все-то доходили? Чудес не бывает.
То есть, если не он, то кто пошел бы? Мысль грела душу, но и сомнения закрадывались: просто никто больше не согласился. А предлагали кому? Не задумывался. Почему-то идея пойти разведать Жуковский показалась очень привлекательной. И теперь ощущения были как у человека, падающего с двадцатого этажа и пролетающего пятнадцатый: пока всё нормально. Молодежь шутку не поймет, выше второго этажа редко кто поднимался…
За спиной послышались шаги, но не приближающиеся, а наоборот.
– Глюк! Куда собрался?
– Да тут, наверное, свинец есть. Поискать бы, раз уж все равно пришли…
– А ты что, геологом решил заделаться, залежи свинца открыть? Сиди спокойно! – Только покажи этим паразитам, на чем нажиться можно, – враз про усталость забудут. Командир снова подумал, что следовало с самого начала отказаться от Глюка, ведь все равно слишком предприимчивый парень не дойдет до места. Если сейчас в заводских корпусах не пропадет, Доронин сам его пристрелит! Просто так, для снятия стресса. – Мешок оставь. Свинец он ищет… Сам ты… свинец! Свинья, в смысле. Учти, ждать тебя не буду.
Для поддержания дисциплины следовало, конечно, устроить показательную взбучку, но сил не было. Они еще понадобятся, путь не близкий…
* * *
Железная лестница ходуном ходила под ногами. Дядя запрещал так сильно топать по ней, но когда очень торопишься, то можно! Несколько человек выглянули в коридор на шум. Алексея среди них не видно, может быть, его нет дома? Но он был. Не поворачивая голову от бумаг на столе, проворчал:
– Лен, стучаться надо!
Опять надо! Если еще и тут начнут учить, она быстро захлопнет дверь с той стороны. И кому-то будет очень скучно!
– Лёш, ты ничего про Сергея не слышал? Не нашелся он?
– Очень мне надо про него узнавать… – Алексея мало интересовал пропавший Мухин, но раз мысли девушки так занимает редкое в унылом бункере происшествие, то придется рассказать, что ему известно. А известно немногое. – Говорят, к соседям даже ходили узнавать про него – не нашли. Съел его кто-то, наверное, вот и все дела. Сам виноват, нечего отделяться от группы.
Но не всё было так просто. Следов в обратном направлении сталкеры не обнаружили. Похоже, Мухин просто ушел и вернуться даже не пытался. След вел не в направлении реки и другого поселения, а в сторону совершенно противоположную. Может, увидел что-то интересное или преследовал дичь на ужин? По следам не разобрались, к тому времени как сталкеры поняли, что одного потеряли, их порядком затоптали животные. Быстренько обшарили окрестности, а когда вернулись на следующий день, то не нашли ничего. Тело нигде не лежало, крови не было, только подтаявшие ямки следов ботинок указывали направление. К городу, между прочим… Будь Алексей на его месте, тоже отправился бы в город, запасшись фильтрами и дозиметром, поискал бы чего-нибудь ценного. Но зачем идти одному? Опасно…
Лена почему-то за него переживает. Непонятно: хоть в этой «деревне» все друг другу не чужие, но Мухин не первый пропавший. И не последний. Всем когда-нибудь придется умереть. Лучше, конечно, позже, чем раньше…
– Короче, не нашелся твой Мухин.
– Почему это он мой?!
– Потому что ни от кого я столько вопросов про него не слышал, сколько от тебя. И вообще, тебе делать нечего? Тогда отнеси дяде кое-что…
Он вручил ей два листа расчетов и задумчиво уставился в остальные бумаги. Елена попыталась разобраться в цифрах, может, даже спросить о чем-нибудь… Скучно-то было ей, а не Алексею. А спрашивать тут надо начинать с того, что такое киловатты, поэтому пришлось уйти, так и не найдя себе развлечения.
Алексей подождал, когда затихнут шаги на скрипучей лестнице, и встал из-за стола.
– Ксюш, вылезай, она ушла! – Но бесформенный ком одеяла на кровати не двигался, только дрожал и хихикал. – Оксана!
Пришлось сдернуть одеяло самому. Девушке было жарко в одежде под толстым шерстяным пледом, хорошо, что Ленку удалось выпроводить быстро. Можно было и не прятать любовницу, ведь ничего предосудительного в ее присутствии в комнате нет, подумаешь, зашла проведать. Но сработала привычка: не давать лишней информации. Обошлось. И вряд ли Лена вернется в ближайшее время… Больше прятаться было и не от кого – люди любопытны, но закроют глаза на его личные дела. Теперь многое можно себе позволить, но все же не столько, сколько доступно Привратнику. Для того чтобы получить больше, ему нужна Елена, так что ей лучше оставаться в неведении. Алексей никому ничего не обещал. А если он нравится Оксане, так что же теперь, краснеть и сопротивляться, прикрываясь обетом верности Елене? От жизни надо взять всё, что она преподносит, особенно если это что-то приятное.
* * *
– Где этот собиратель цветмета и проблем на свою задницу?!
Глюк уже был мысленно вычеркнут командиром из списка живых и поднадзорных, но вот в списке умерших пока не проявился, и, судя по жуткому крику и скорости приближения к отряду, казался вполне бодрым. Кирилл поднял винтовку и навел прицел на остатки складов. Разглядев что-то, пока еще не видимое остальным, прижал приклад к плечу и оглянулся в ожидании команды. Доронин обматерил бинокль и темноту, но кроме движения серого на сером ничего не увидел. Впрочем, размеры этого серого были немалые, и, сочтя Глюковы вопли достаточно убедительным сигналом об опасности, он отдал приказ занять оборону. Опытные бойцы не спрашивали, что делать. Здоровяк пристроил пулемет Калашникова на поваленном столбе и заряжал короб с лентой. Еще лучше – драпать отсюда, потому что Глюк, врезавшись в середину группы, на этом не остановился, а попытался чесануть дальше. И даже расчехленный пулемет не произвел на него никакого впечатления – пришлось сунуть головой в сугроб, чтоб успокоился. Доронин включил фонарь. Неподалеку засияли отраженным светом глаза такой величины, что захотелось бежать без оглядки.
