Ознакомительная версия.
Клянусь, я до последнего момента не мог определиться – куда пойти!
Я целый день расспрашивал ошивавшегося рядом Коробкова, чем занимается Исследовательский отдел, что приходится делать его сотрудникам. Такая работа казалась очень перспективной – новая отрасль науки, первооткрыватели получают все награды, пусть работа сложная, зато интересная. Честно говоря, слова Коробкова о моих гипотетических возможностях особо не впечатлили, гнуть ложки взглядом, конечно, интересно, но не более. В конечном итоге сила – не более чем приложение к разуму и духу, морали. Поэтому новые способности для меня казались чем-то вроде полезного бонуса, я не рассматривал их как конечную цель. Просто хотелось изменить свою жизнь, сделать ее интересной. Наполненной.
Следует признать, что в моем отношении к Исследовательскому отделу присутствовал элемент недоверия. Повлиял просмотр различных фильмов, связанных с научной тематикой. Образ безумного ученого, с маниакальным смехом распиливающего подопытного испытателя, не то чтобы сидел в моих мозгах – я просто учитывал такую возможность. Коробков производил впечатление фанатика от науки, способного на любые жертвы ради своих теорий, и доверия не внушал.
Второй вариант – работа в Разведывательном отделе. Поговорив с Максимом на эту тему подробнее, я вынес впечатление, возможно, неверное, что псионы разведчиков стояли над картами с качающимися маятниками, определяя возможные точки проникновения, а потом летали туда с сопровождением спецназа на проверку. Бред. Скорее всего, сложившаяся картина представляла только общие черты работы разведчиков, весьма приблизительно. Наверняка там была масса сложностей – не зря штат аналитиков в разведке очень велик. И занимаются они не только и не столько чужаками. Я поставил в уме галочку.
Про экспериментальную военную группу, или отряд «Пси», я думал мало. Чем ребята будут заниматься, понятно. Входят туда профессиональные военные, люди, давно и прочно связанные со спецназом, на счету у каждого уже пара ходок в Гнезда. Что мне среди них делать? Я даже в армии не служил. Там не место человеку, который до сих пор с ужасом вспоминает, как с диким криком вылетел из Гнезда. Мерзкое чувство разлагающейся плоти на руках заставило меня нервно потереть ладони.
Я окончательно решил устраиваться в Разведывательный отдел и спустился в кабинет Максима. Он был занят с очередной группой тестируемых и попросил немного подождать. Я устроился на стуле в его кабинете и стал думать, чего ждать от жизни дальше. Наверное, пройду какое-то обучение, потом буду сидеть за рабочим столом, получать кипы распечаток, каждую из которых надо проверить, на особо подозрительные места слетать самому. Опасности никакой: рядом постоянно будет охрана. Если обнаружится Гнездо, делать ничего не надо – просто сообщить начальству, и все. Может быть, придется заниматься не только обнаружением Гнезд: в конце концов, сферы интересов спецслужб очень широки.
Потом придут посторонние люди, у которых есть семьи, друзья, и полезут внутрь. Рисковать жизнями, пока я буду сидеть наверху в безопасности.
Стало тошно. Поймите, я не альтруист, людей не люблю и пословицу «своя шкура ближе к телу» считаю правильной. Мне просто пришло в голову, что, если я не попробую войти в Гнездо, до конца жизни буду презирать себя и считать трусом. Не важно, что делают другие – важно, что делаешь ты. Либо я борюсь со своими страхами, либо перестаю себя уважать, вот и все. А зачем жить, не испытывая к себе уважения?
Максим вернулся в кабинет. Сам себе удивляясь, я спросил:
– Скажите, тот факт, что я в жизни автомат в руках не держал, не помешает поступить в отряд «Пси»?
Мой вопрос удивил моего собеседника – по-видимому, он ждал другого выбора.
– Существуют два критерия, которые предъявляются к псионам, желающим войти в эту группу: хорошее здоровье и наполнение оболочки не ниже восьмидесяти единиц. Всему необходимому вас научат. Мы вчера разговаривали с полковником Сергачевым, ответственным за этот проект, он посмотрел данные и сказал, что вы подходите. Конечно, существует испытательный срок, без этого никак. Значит, ваш выбор…
– Да, я хотел бы войти в отряд «Пси».
– Вы уверены? То есть такое решение нас обрадует, поймите, но работа очень опасная. При каждой зачистке погибает не менее двадцати процентов солдат, потери колоссальны. Скажем, в Исследовательском отделе вы занимались бы намного более интересной и легкой работой, Коробков давно хочет получить псиона с вашими данными.
– Я осознаю это. Тем не менее, отряд «Пси».
Выходя из кабинета, я натолкнулся на Коробкова. Судя по всему, он караулил поблизости – хотел первым узнать мое решение. Увидев, что Максим отрицательно покачал головой, Коробков бросился в атаку:
– Ну, Виктор Андреевич, что решили? Надеюсь, пойдете ко мне?
– Нет, отряд «Пси».
– Но почему? – Коробков всплеснул руками. – У нас так интересно, прекрасные условия, большая зарплата. Вас ждет блестящее будущее, поверьте!
– Зачем мне блестящее будущее?
Отвязавшись от Коробкова – после моего вопроса он впал в ступор, – Максим провел меня в отдел кадров, где я подписал военный контракт, очередную подписку о неразглашении и еще пару бумаг. Завтра утром меня отвезут в Институт Исследования Псионики и Экстрасенсорики при ФСБ, где проходит подготовка отряда: посмотрим, насколько большую глупость я совершил. В любом случае: желал изменить жизнь к лучшему – получай последствия своего желания.
Я сказал, «к лучшему»?
Все-таки военным в большой степени присущ консерватизм. Такой вывод делал любой человек, попавший на территорию института. Он располагался в бывшей военной базе в Подмосковье. Окрашенные в темно-зеленый цвет стены домов, заасфальтированный плац, колонна елок вдоль дороги. Если не считать портрета Президента в кабинете полковника Сергачева, моего нового начальника, и трехцветного флага, никаких признаков современности видно не было. Можно подумать, на дворе не двадцать первый век, а семидесятые года прошлого – настолько все походило на советский военный городок из старого кинофильма.
Сопровождающим оказался все тот же Моисей Львович Коробков, всю дорогу допытывавшийся насчет причин, побудивших меня пойти к военным: он пугал ранней гибелью в желудке чужака и убеждал, что еще не поздно передумать. Какое-никакое, а развлечение, скрасившее скукоту пути. Отстал он от меня, только получив клятвенное обещание, что после того, как мне откусят ноги, я приду к нему наниматься.
Впрочем, въехав в ворота базы, он перестал дуться и повеселел. Более того – он за руку (!) приволок меня к полковнику, честь отдал так, словно отмахнулся, без разрешения уселся в кресло и уставился на начальство преданными собачьими глазами. На лице у него играла широченная улыбка. Сергачев уныло посмотрел на своего конкурента, перевел взгляд на меня и сказал:
Ознакомительная версия.
