Как зачарованный, Кай смотрел на брызги от зеленоватых волн, бившихся о влажный темный берег. Он отчаянно желал обернуться и броситься за ней, чтобы возвратить ее и все объяснить, но не сдвинулся с места. «Она бы пыталась решить проблему и не смогла, но ее попытки не прекратились бы никогда и уничтожили бы ее. Сейчас ее уход и обретение равновесия — лучшее, что она может сделать. Самое лучшее».
Опустившись на одно колено, Кай поднял две половинки плывуна, которые Венди отшвырнула на берег. Он попытался соединить их вместе, но обломленные концы, размякшие в воде, больше не соединялись. В гневе он с силой прижал их вместе, но один конец треснул и, соскользнув, вонзился в его левую руку.
— Проклятье! — Кай выдернул щепку из ладони и стал сосать ранку. Горечь крови наполнила рот. — Как можно быть таким кретином?
Он опустился на песок и лег на спину.
— Почему ты не смогла понять, что все, что ты желала мне, уничтожит меня? Ты хотела, чтобы я стал тяжелым гвардейцем. Ты хотела пригласить меня в свою семью, чтобы я стал гордиться ее традициями и подтвердил ее честь. — Он потряс головой. — Почему ты не смогла увидеть, что это приведет к краху карточного домика под названием Кай Аллард-Ляо?
Кай положил руку на берег, чтобы набегавшие волны омывали рану на ладони. Обращаясь лишь к кружившим над ним чайкам, Кай позволил боли в ладони заглушить боль в душе.
— Ты сказала, что надеешься, будто я обнаружу свой подспудный страх. Но я же знаю его. Я знаю его с тех самых пор, когда до меня дошло, что же на самом деле означает имя Аллард-Ляо. Ты боялась, что у меня нет семьи, нет места, где можно бросить якорь. Правда же в том, что у меня есть два якоря, тяжесть которых тянет меня на дно.
Соленая океанская вода, омывавшая его руку, обжигала ее, подобно огню, но Кай сознательно поборол импульсивный порыв отдернуть руку. Он упивался болью и тем, что одержал над собой небольшую победу.
— Я уже слишком многое пережил и не знаю, выдержу ли еще. Моя мать великолепно управляла боевым роботом и стала военачальницей прежде, чем приступила к исполнению обязанностей в правительстве Конфедерации Капеллана. Ей удалось выжить в сумасшедшем доме, которым являлся Канцлерский дворец на Сиане, и покинуть его, когда условия стали невыносимыми. Ее люди, народ Объединения Святого Ива, решили последовать за ней, когда она вышла из Конфедерации — многие миллиарды из них отважились вынести невзгоды возможной гражданской войны из-за любви и веры в нее. — Кай тяжко сглотнул. — А мой отец, уже герой войны, отмеченный множеством наград, согласился предпринять невероятно опасную разведывательную миссию — искалечившую его плоть и душу — во Дворец Капеллана. Прежде чем попасть туда, он отправился на Солярис, Мир Игр, и показал себя лучшим водителем боевого робота, хотя был искалечен в прошлой бойне. При дворе Максимилиана Ляо отец стал доверенным советником, что позволило ему пресечь все ответные удары Ляо, направленные против Федеративного Содружества, в то время как оно поглотило половину Конфедерации. Затем отец возвратился в Новый Авалон, и принц Хэнс Дэвион провозгласил его героем.
Кай прикусил нижнюю губу, чтобы прекратить дрожь.
— Вот поэтому-то я не мог присоединиться к тяжелым гвардейцам. Мне уже столько пришлось пережить. Мои родители — да благословит их Создатель — гордятся всем, что я делаю, и я боялся разочаровать их. Но проблема в том, что я знаю: в будущем я подведу их. — Он бросил взгляд на свою проколотую руку. — Каким-то образом однажды я не оправдаю их надежды. Я просто не хочу, чтобы ты опозорилась вместе со мной.
Кай обернулся в надежде: может, Венди возвратилась и нечаянно услышала его. Но вместо ее улыбающегося лица, понимающего и сочувствующего, он лишь увидел длинную цепочку следов, исчезавших в дали побережья. Волны уже смыли ближайшие следы и старались стереть оставшиеся свидетельства ее присутствия.
Кай решительно кивнул. «Так лучше, Кай. В Лиранском Содружестве ты будешь одинок, ты можешь быть самим собой, и если споткнешься и упадешь, то никто, кроме тебя, не пострадает».
Стортолар-Сити, Ганцбург,
Провинция Радштадт,
Свободная Республика Расалхаг
20 мая 3049 г.
Губы Тиры скривились от страха, когда стражники распахнули дверь и втолкнули Фелана Келла — полунагого и босого — в покои владыки Тора Мираборга. Прихрамывая, наемник ступил несколько раз, но цепи сковывали его размашистый шаг. Со стоном он пытался распрямиться, но чрезмерно короткие цепи, соединявшие оковы на руках и ногах, лязгнув, натянулись, не давая ему разогнуть спину.
Тира ужаснулась при виде парня, которого любила. «Боже, Фелан, что они с тобой сделали?» Десятки кроваво-фиолетовых синяков обезобразили его мускулистую грудь. Глазницы представляли собой два черных пятна, а левый глаз превратился почти в сплошную опухоль. Скованный цепями, Фелан ступал, медленно покачиваясь, а маска непокорности на лице скрывала от мучителей всю меру его страданий.
Когда он увидел ее, маска исчезла, открыв агонию и страх в его глазах. На мгновение он потерял самообладание, но достаточно быстро овладел собой и грузно опустился на обтянутую красноватой кожей скамью у стены.
Один из охранников вскинул руку, готовясь ударить его в голову, но, прежде чем успел, Тира рявкнула на него:
— Не сметь!
Стражник замер с дрожащей рукой и уставился на нее.
— Освободи его!
Охранник выпрямился и, криво осклабившись, посмотрел на напарника.
— Я не обязан выполнять ваши приказы, капитан. — Он нагло ухмылялся. — Я служу в Министерстве исправительных учреждений и не подчиняюсь вашему командованию.
Тира злобно уставилась на него.
— Ты что, серьезно решил удостовериться, как быстро я договорюсь о твоем переводе? — Она перевела взгляд на другого стражника, ухмылка которого исчезла, не успев появиться. — Тебя это тоже касается. Ну же, освободи его. — Она улыбнулась. — И отдай ему свою куртку.
Второй охранник напрягся, но не выдержал ее холодного взгляда и расстегнул заклепки на своей куртке из шерсти серого цвета. Пока один опустился на колени, освобождая Фелана от цепей, другой набросил свою куртку на плечи наемника. Уставившись в пустоту, Келл натянул куртку поплотнее, но не просунул руки в ее рукава.
Мановением руки Тира приказала стражникам удалиться. Те заколебались и посмотрели на дверь, ведущую в покои владыки. Рассеянный свет ламп в приемной отбрасывал красноватые отблески на ее длинные волосы цвета бронзы.
— Ничего не случится. Оставьте нас.
