Ознакомительная версия.
В данный момент мы не знали наверняка, прав Сандаварг или нет. Но если я отговорю его от задуманного, а он в итоге окажется прав, мы допустим непоправимую ошибку. Возможно, последнюю ошибку в своей жизни. Так что перестраховаться в любом случае не помешает.
Гвардейская угроза была пока лишь гипотетической, а вот угроза потерять марсовую мачту – вполне реальной и неотвратимой. К счастью, конструкция бронеката позволяла свести ущерб от такой аварии к минимуму. Под хомутом, что сняли Дарио и Гуго, мачтовая труба имела технологическое сужение, в котором ей было суждено переломиться. Эта нарочитая слабина предохраняла от повреждения палубы, сквозь которые проходила закрепленная на дне трюма мачта. Зацепившись верхушкой за преграду, она аккуратно сгибалась и отламывалась на уровне крыши рубки, а затем валилась слева от нее на поручни мостика. Они были специально усилены, чтобы выдержать удар, и не позволяли упавшему обломку разрушить что-либо еще. Ну а бандажный хомут предназначался для укрепления ослабленного участка трубы, дабы рывки и качка не расшатывали и не гнули ее до положенного срока.
Когда Тамбурини увидел, что скрывалось под хомутом, у него пропали ко мне все вопросы. Зато тут же возникли новые – к Сандаваргу. А тот, прихватив кистень, взобрался на мачту и присел за бортик марсовой корзины так, чтобы его не было видно. Интересоваться у него, в чем дело, Дарио не стал – смекнул, что сейчас Убби явно не расположен к общению. Мне тоже было некогда объяснять, что он задумал. Вместо этого я указал табуиту и Сенатору на ящера и распорядился:
– Заберите Физза в моторный отсек и ждите моих дальнейших распоряжений! – После чего повернулся к Долорес: – А ты встань у кормовой баллестирады и будь начеку. Только постарайся не подстрелить дона Балтазара. Нам-то без разницы, но вот Убби вряд ли скажет тебе за это спасибо.
Разбуженный суетой, дон Риего-и-Ордас сидел и терялся в догадках, к чему это мы готовимся, поскольку высокие борта мешали ему рассмотреть мост. Гордость же не позволяла команданте спросить меня об этом напрямик, а сам я и не думал посвящать его в наши планы. Наоборот – злорадно предвкушал, как подскочит этот высокомерный южанин, когда неподалеку от него грохнется обломанная верхушка мачты.
Разгон до предельной скорости…
Обычно я любил это занятие. Когда ведомая мной махина, набирая обороты, летела вперед по ровной дороге, я осознавал себя маленьким богом. И чувствовал, как будто сама Земля, подталкиваемая колесами бронеката, ускоряет свое вращение…
Увы, но этот разгон не сопровождался привычным наплывом легкой эйфории. Мешало то обстоятельство, что сейчас я собственными руками лишу истребитель марсовой мачты. И пусть мы шли на это от безысходности, все равно, я был себе ненавистен. То же самое я чувствовал бы, придись мне вдруг – упаси Авось! – отрубать хвост Физзу. «Гольфстрим» и Физз передавались по наследству от Проныры-отца к Проныре-сыну. И вряд ли духи моих предков воспримут даже вынужденную порчу бронеката как знак уважения к ним.
Скорость была нашим главным преимуществом. Она гарантировала, что при столкновении с Эль-Ферданом мачта сломается быстро и упадет в правильном направлении. Это также усложнит задачу кабальеро, если, конечно, они и впрямь устроили там засаду.
Поставив себя на их место, я рассудил, что мне вряд ли хватило бы духу сигать с моста на несущийся бронекат. Но в том-то и дело, что я – не гвардеец. И если для меня смертельный риск всегда сродни глупости и безрассудству, то у compañeros он считается доблестью. А что это такое – настоящая доблесть, является для меня тайной за семью печатями. Несмотря на мою фамилию, на самом деле Еремей Проныра Третий – человек простой и не амбициозный. И от жизни мне надо немного: мотаться туда-сюда по Атлантике на «Гольфстриме», перевозить грузы и получать за это достойное вознаграждение. Вот почему развеселая жизнь, которую устроила всем нам Владычица Льдов, была для меня сущей пыткой. И чем дальше, тем эта пытка становилась все изощреннее и мучительнее.
Я – человек простой. Простой и миролюбивый. Поэтому я до последнего надеялся, что опасения Убби ошибочны. И даже когда с накренившегося моста упали, распутываясь на лету, два каната, я все еще уповал на то, что они – обрывки каких-нибудь тросов или кабелей. И даже когда по этим «обрывкам» заскользили вниз люди в легких гвардейских доспехах, я упорно продолжал верить, что мне это мерещится от страха и нервного напряжения…
Меня привел в чувство удар металла о металл. Удар, от которого трехсоттонный истребитель содрогнулся и замедлил ход, а я не устоял на ногах. И лишь рулевое колесо, на которое я навалился грудью, не позволило мне упасть и пропустить самое интересное.
Однако вернемся немного назад. Секунд за пятнадцать до того момента, как мачта ударилась о край мостового пролета, поваленного на нашем пути строймастером «Зигфрид».
Потомственный воин и наемник Убби Сандаварг обожал ставить перед собой сложные боевые задачи. За время нашего знакомства чем он ни занимался: и бросался в одиночку на шестерых всадников, и оседлывал пса Вседержителей, и охотился с пращей на вингорца, и колошматил перед многотысячной толпой телохранителей первосвященника Нуньеса, и совал ладонь в чистое пламя, и брал в плен самого дона Риего-и-Ордаса… Сегодняшняя затея Убби была столь же безрассудной. Предугадав засаду и способ, каким кабальеро прорвутся на «Гольфстрим», северянин решил атаковать их до того, как гвардейцы ступят на палубу. То есть прямо во время спуска по канатам. Тогда, когда они уж точно не будут ждать контратаки и не окажут серьезного сопротивления.
Провернуть такой трюк он мог, лишь набросившись на спускающегося с мачты противника. Сделать это было бы куда легче, если бы мачта не врезалась в мост и сломалась пополам. Что Убби отнюдь не смутило. За пятнадцать секунд до столкновения он перебрался из корзины, где укрывался от вражеских глаз, обратно на лестницу. За пять секунд до столкновения успел раскрутить кистень. А в момент аварии – оттолкнулся от мачты и полетел вперед, подобно выпущенному из катапульты снаряду.
Чутье опять не подвело северянина. Когда истребитель въехал под мост, залегшие на нем гвардейцы уже сбросили канаты и забрались на них. Однако, сами того не подозревая, они подготовили страховку и для Убби, которому пришлось ухватиться за те же спусковые фалы.
От акробатических выкрутасов нашего сорвиголовы у меня перехватило дух. Воистину, отважиться на такое мог лишь человек с мозгами набекрень! Сломанная мачта грохнулась на мостик неподалеку от рубки, но я почти не обратил на это внимания. То, что творилось сейчас в пространстве между мостом и палубой, было куда интереснее.
Ознакомительная версия.
