«Шоколад принес?» — В сознании секалана четко нарисовалась коричневая горьковатая плитка — его излюбленное лакомство. Он облизнулся сизым влажным языком и сглотнул слюну.
— Извини, друг. — Я развел руками. — В следующий раз.
Секалан заурчал: «Я и без шоколада очень рад тебя видеть, ты же знаешь!»
— Знаю… А где же твоя подруга? Может, познакомишь?
«Она стесняется тебя. Прячется за деревьями и не хочет выходить, глупышка».
— Что ж… С женщинами такое бывает… А ты изменился, Ушастик. Мы не виделись всего два месяца, а будто целый год прошел. Ты как-то разом повзрослел, набрал силу. Да и стая у тебя просто огромная!
«Да, я стал сильным вожаком, — похвастался он. — Почти таким же, как ты. Могу подчинять себе даже барсуков и лис-огневок, правда на очень короткое время… Но и без них мою стаю даже хуги боятся! Мы как раз собирались разгромить одно их поселение… кстати, здесь, неподалеку… но тут пришел твой зов…»
— Значит, тебе пришлось заменить одно сражение на другое, — улыбнулся я. — Вот ведь хуги повезло.
«Никуда они от меня не денутся, — фыркнул секалан. — Займусь ими завтра. Правда, сегодня моя стая сильно поредела…»
— Мне очень жаль.
«Ничего. Новых псов наберу. Безмозглых шавок в АТРИ хватает. А вот друзей…»
— Это точно… Ну, мне пора, Ушастик.
«Уходишь? Жаль… Еще увидимся, Бедуин!»
Я промолчал. Может — да, а может — нет. Как карта ляжет…
Хвощ высадил нас в нескольких километрах от Стрелки. Стояла поздняя ночь, когда мы втроем, с профессором и Мареком, пересекли залитое прожекторами отрытое пространство перед научной крепостью-лагерем.
На мне был форменный бронекостюм с нашивками группировки чистильщиков и закрытый шлем — маленькая хитрость для часовых на вышках, чтобы они не узнали в пришельце Бедуина.
Марека охранники знали в лицо, меня приняли за «чистюлю», а профессор представился по всей форме, перечислив свои научные звания и щегольнув названием НИИИАП.
Нас без возражений пропустили в предбанник и предложили сложить в специальные металлические ящики огнестрельное оружие. Пришлось подчиниться, поскольку за нами наблюдали с помощью видеокамер. Если вдруг мы не захотим разоружаться, то внутреннюю дверь не откроют.
Как только ящики закрылись, тут же заработали сервоприводы замков, бронированные створки обеих дверей пришли в движение — наружная захлопнулась, а внутренняя, напротив, открылась.
В предбанник вошли двое дежурных: боец в эскаде и «ботаник» в костюме высшей биохимической защиты. Такой костюм запросто противостоял лошадиной дозе радиации, уберегал владельца от кислотного дождя, но вот бронебойными качествами похвастаться не мог. Кевларовые вставки закрывали лишь грудь и спину, а на шее под шлемом оставалась практически незащищенная полоса.
Док первым приблизился к дежурным, якобы для проверки, но вдруг покачнулся, схватившись за грудь, простонал:
— Сердце прихватило… Помогите… — и уцепился за бойца, чтобы не упасть.
Тот машинально подхватил седовласого ученого, попытался осторожно усадить на пол к стене. Обе руки солдата сейчас были заняты профессором, ко мне он оказался боком, а «ботаник» вообще повернулся спиной.
Потребовалась всего секунда, чтобы взять руку «ботаника» на болевой, вспороть ножом плотную прорезиненную ткань защитного костюма и приставить лезвие к шее.
— Никому не двигаться! — приказал я.
Боец в эскаде машинально потянулся за оружием и одновременно попытался активировать закрепленную на плече тревожную кнопку.
— Поднимешь тревогу — «ботаник» умрет, — предупредил я.
Охранник наконец-то понял, что все серьезно. Он успокаивающе поднял руки и произнес:
— Не дури, парень. Я не знаю, кто ты такой…
Пришлось перебить:
— Ты чего, Гоша, не узнал меня? Это же я, Бедуин.
— Бедуин…
Боец с тоской посмотрел на мигающий под потолком глазок видеокамеры. Я очень хорошо понимал его чувства. Еще год назад дежурных было трое: третий сидел в комнате по соседству и через экраны наблюдал за происходящим в предбаннике. Но людей катастрофически не хватало, поэтому решили ограничиться двумя дежурными. Дескать, все равно в предбанник пускают только «своих» — тех, кого знают в лицо охранники на вышках, так что чего зря страховаться.
Разрабатывая план проникновения в лагерь, я рассчитывал именно на это — что тревогу будет поднять некому.
— Слыхал я, что за беда с тобой приключилась, Бедуин, — заговорил Гоша. — Сочувствую… Но скажи, какого лешего ты сюда-то приперся? Уходи, а? Я тебе дверь наружу открою.
— Откроешь, — кивнул я. — Только не наружу, а внутрь.
— Зачем?
— Потому что у меня заложник, — напомнил я и посильнее заломил руку «ботанику».
Тот взвыл от боли и завопил:
— Гоша, мать твою! Да открывай же эту долбаную дверь!
— Семен? — узнал я по голосу заложника. Нормальный парень, лаборант, кажется. — Прости, Сеня, ничего личного.
— Это успокаивает, — пробормотал он. — Может, отпустишь меня, а?
— Не сейчас… Гоша, мне терять нечего. Если через три секунды ты не пропустишь меня в лагерь, я уйду отсюда, только вначале прирежу Сеню.
Георгий вздохнул и набрал на замке код, который менялся каждый день.
— Молодец, — похвалил я. — Теперь положи оружие на пол и отфутболь ногой ко мне.
Боец выполнил. Я заставил Гошу снять эскаду, а затем Марек крепко связал его и вставил кляп. Потом то же самое мы проделали с Семеном, заперли их обоих в предбаннике и вошли на территорию лагеря.
Фонари исправно разгоняли ночную мглу. На улицах не было ни души. Светилось лишь одно окошко — у связистов.
— Бедуин, мы с Доком к Потапу, как договаривались. — Марек закинул на плечо рюкзак с пыльцой и жалами.
— Лады. А я заскочу по своим делам, а потом, если сумею, присоединюсь к вам.
— Бедуин… — Зинчук сделал шаг ко мне.
— Что, Док? Говори скорее, времени нет.
Он замялся. Опять, небось, интеллигентские заморочки: хочет попрощаться, но не знает как.
— Потом поговорим, Док. — Я махнул рукой и рысцой побежал в жилой сектор, где в этот самый миг сладко спал и видел приятные сны генетик Александр Разенков…
…Алекс спал чутко и проснулся сразу, едва заслышал возле кровати осторожные шаги.
— Кто здесь? — Генетик попытался нащупать выключатель настольной лампы, но не успел — болезненно-яркий свет фонаря резанул прямо по глазам.
— Что?.. Что происходит?! — Разенков сощурился, закрылся от света ладонью и попытался сквозь пальцы рассмотреть пришельца. Но увидел лишь темную фигуру в защитном бронекостюме. — Уберите свет!
