ношу. И Майя, и Чуйков, и Владимир. Поэтому даже прооравшись на них, я всё равно в конце благодарю их за работу. Я ведь тоже та ещё заноза.
— Это точно, — хихикнула Рин и на всякий случай посмотрела на Киру, не обиделась ли. Майор улыбнулась.
— Каждый снимает это напряжение как может. Я вот ору и дебоширю в бане, Владимир пьёт коньяк и играет в дартс, Штерн идёт на концерт… кто-то пьёт, кто-то танцует до упаду, кто-то бьёт посуду. Кто-то пускается по женщинам.
— Серьёзно?..
— Конечно. Знаешь, секс — очень мощное средство для снятия стресса. — Кира потрепала её по голове: — Поэтому если вдруг тебе захочется сбросить напряжение таким путём, я найду тебе кого-нибудь.
— Н-не надо!.. — Рин покраснела до самых ушей. — Обойдусь как-нибудь без этого!..
— Как знаешь, — майор хитро подмигнула: — В этом нет ничего такого, поверь.
— Кира?
— М?
Пожевав губу, девушка задумчиво протянула: — Мне вот интересно… а как снимает стресс Алголь?
— О, хочешь сделать это с ним? — Кира хихикнула: — Слушай, я могу устроить всё как…
— Да нет же, господи!.. — Рин закрыла лицо ладошками, пытаясь скрыть смущение: — Хватит уже о с-сексе!..
— Знаешь, если кроме шуток… — голос Киры стал серьёзным. — Меня это очень волнует. Я понятия не имею, как он снимает своё напряжение. Мы пробовали разные методы. Его пытались напоить. Давали транквилизаторы. Ему предлагали девушек, не раз и не два причём.
— И-и как?.. — Рин навострила уши. Майор покачала головой: — Отказывался каждый раз, словно избегал их, как мог. Понимаешь, Алголь, он… как загадка. Я пыталась разузнать о нём больше, но, похоже, что это бесполезно. Все файлы закрыты, данные по прошлым операциям, подготовке, испытаниям, вообще хоть чему-то — всё недоступно. Но каждый раз, когда я на него смотрю, я ощущаю это внутри, где-то глубоко. Его гнев, его ярость. Он как сжатая пружина. Рин, так нельзя жить. Рано или поздно он взорвётся, и тогда… я боюсь даже представить, что тогда будет.
— Может, я как-то могу, ну… — она погладила щеку пальцем, пытаясь подобрать слова: — Помочь, что ли… н-но только без секса!
— Не надо, тебе и так здорово достаётся, — рассмеявшись, Кира заботливо погладила её по голове. — Это не твоя ноша. Но если вдруг случайно он что-то такое скажет, я буду тебе благодарна. У вас с ним всё же совершенно особые отношения.
— Думаешь? — она пристально посмотрела на майора. Та кивнула.
— Конечно. А разве ты сама это не заметила? Ты для него стала особенной, ведь ты такая же, ну или хотя бы очень похожая на него. Вы оба — ретрансляторы, у вас особая связь. Ну-ка Рин, скажи, между нами, девочками… он тебе нравится?
— В каком смысле?.. — смущаясь ещё больше, девушка повернулась к ней.
— В том самом.
— Н-нет!..
— О-о-о, покраснела, — Кира потыкала её в щеку: — Обманщица.
— А вот и нет!
— Уже целовалась с ним?
— Д-да даже не думала!..
Кира засмеялась, миролюбиво поднимая ладони: — Хорошо-хорошо! Да и как я могу отдать мою милашку Рин какому-то Алголю? Да ладно, я же пошутила! Давай выбраться отсюда, у меня уже голова кругом идёт.
Скинув полотенца у двери, они выбежали из сауны и с разбега прыгнули в бассейн.
***
До самого вечера они колесили по городу, прерываясь на магазины и кафе, и лишь под вечер вернулись в знакомый тихий двор с вечно тёмными глазницами окон. Оставляя в воздухе облачка пара, Рин выбралась из машины: — Спасибо за прекрасный день, Кира! Увидимся завтра!
— Тебе спасибо, Рин! Передавай привет Алголю, — Кира помахала ей рукой и, развернувшись, укатила в ночь. Выдохнув целое облако пара, довольная Рин пошла к двери подъезда.
Наспех скинув вещи и раздевшись, она поспешила на этаж выше, к соседям. Как когда-то, с тортиком в качестве подарка. Короткая трель звонка — дверь открыла Эстер, как всегда великолепная и как всегда в своём загадочном комбинезоне.
— Привет! — Рин, сияя как новогодняя ёлка, прошла внутрь.
— Привет, — та закрыла за ней дверь и помогла с ношей: — Давно не виделись. Ты в порядке? Погоди, это же торт с клубникой?..
— Он самый, — энергично покивала Рин: — Поставишь чайник? Я позову Алголя.
— Угу, он наверху, — она показала пальцем на потолок и понесла тортик на кухню. Кивнув, та открыла дверь: — Я быстро, чай не успеет остыть!
Она торопливо взбежала по ступенькам наверх. Пролёт, ещё один — она расслышала звуки музыки, кто-то играл на фортепиано. Он точно там.
Он сидел за инструментом и медленно перебирал клавиши, прикрыв веки. Лёгкая и печальная мелодия, казалось, шла изнутри самого ретранслятора.
— Алголь!
Он остановился и плавно встал из-за фортепиано. Всё то же невозмутимое, спокойное и пугающее лицо. Всё те же тёмные глаза, расцвеченные бледно-голубыми всполохами. Совсем как у неё. Рин улыбнулась.
— Я вернулась! С тортиком. Эстер чайник поставила, ты не против немного посидеть вместе?
Он ощупал её взглядом и коротко кивнул.
— Да.
Рин подошла ближе и посмотрела прямо на него, в глубину пугающих глаз за отросшей чёлкой: — Знаешь, я хотела сказать… Спасибо тебе за всё. Что столько раз выручал меня. Что не бросил, когда мог уйти. Я…
Рин коснулась его тёплых пальцев, стараясь перебороть свою робость и смущение.
— Рин…
Его голос поплыл по комнате, отражаясь эхом от стен.
— Я просто… хотела сказать спасибо!
Она уткнулась лицом в его грудь и обняла мотнувшегося назад ретранслятора. Сердце колотилось как бешеное: оттолкнет — ну и ладно! Будь что будет!
Алголь едва не отшатнулся от внезапно прилипшей к нему девчонки. Нечаянное и невинное тепло её тела обжигало даже сквозь одежду. Он помнил это чувство, когда нес её на руках в тишине летней ночи. Мягкая и нежная кожа сквозь прилипшую к телу рубашку. Душу буравило назойливое желание отстраниться, уйти, остановить её. Пока он не ранил её ещё больше.
Он медленно поднял руку и посмотрел на раскрытую ладонь. Крепкие пальцы, огрубевшая кожа и почти истёршиеся шрамы.
Его руки причиняли лишь боль. Они умели держать копьё и сжимать шею, ломать кости и разрубать противника. Как он мог этими самыми руками коснуться доверчиво прижавшейся к нему девчонки?.. Этими же руками, что держали холодеющее детское тело в тёмном, страшном лесу. Как он мог…
Стиснув напряжённые челюсти, Алголь закрыл глаза. Рука нехотя опустилась на мягкие, благоухающие волосы.
Она ощутила, как широкая ладонь легла на голову. Что-то знакомое легонько коснулось её разума.
