Мы медленно приблизились. Все держали наготове оружие и вёсла, чтобы сразу начать стрелять или удирать. Но ничего не происходило до тех пор, пока мы не подошли на расстояние десяти метров.
Из мостика выскользнуло длинное тело, плюхнулось в воду и быстро поплыло к нам. Это был какой-то новый, невиданный нами до сих пор зверь. Он был похож на змею, но диаметр тела вдвое больше, чем у человека. В самом начале, сразу за головой, находились небольшие лапы. Такие же лапы находились и в самом хвосте. Впрочем, небольшими они казались только по сравнению с телом, по размеру и толщине они были больше, чем руки взрослого человека. Несомненно, сила в них была страшная, и заканчивались эти лапы длинными острыми когтями!
Воин, стоявший на управлении баллистой, струсил и прыгнул в люк поплавка. Стоявшие на мостике девчонки и воины разрядили свои самострелы, после чего последовали примеру первого воина. Стрелы ручных самострелов шкуру морского змея не пробили, брошенное копьё тоже отлетело от грубой кожи (или чешуи?). На входе в люк образовалась пробка из тел. Я понял, что в поплавке скрыться не успею, и полез на мачту. Из мостика «Смелого» показался второй морской змей, он тоже плюхнулся в воду и поплыл к нам. Судя по более яркой раскраске, это была, скорее всего, «она».
Теперь становилось понятно, что произошло на «Смелом». Пара морских змеев решила устроить себе на нём любовное гнёздышко, а все люди спрятались в корпусах. Интересно, жива ли ещё команда? Теоретически, может быть жива, если все успели запереться в поплавках.
Пока я карабкался на мачту, все наши успели заползти в поплавок и задраить люк. Змей залез на мостик, изучил внутренности и посмотрел на меня долгим немигающим взглядом. Я показал ему язык. Зверюга начала карабкаться по мачте, спирально обвиваясь вокруг толстой столбовой мачты и помогая себе лапками. Я впервые пожалел, что у нас такие толстые мачты — по тонкой мачте в одно дерево он не смог бы залезть. А я думал, что он не сможет меня достать — длина у него была метров десять, меньше, чем наша мачта.
Попытка попасть змею в глаз из самострела закончилась ничем — он просто убрал голову в сторону, стрела попала в плечо и отскочила, слегка поцарапав кожу. Я достал копьё, зажал в левой руке фал и прыгнул на зверя. Он такого не ожидал и замер в удивлении. Очень кстати! Я всадил копьё прямо ему в глаз, не помогло даже бронированное веко. Правда, моё чудное копьё застряло в черепе у зверюги. Левую руку обожгло — я не смог удержаться и проскользил по веревке почти до палубы. Наверняка кожа содрана и на ладони, и на пальцах… Но беспокоиться об этом было некогда — второй морской змей заползал (или заползала?) на палубу. Я принялся карабкаться по вантам обратно, на верх, при каждом прикосновении чувствуя, как болит левая рука.
Тело первого морского змея рухнуло в воду. Его подруга издала гневный вопль и последовала за мной. Я понял, что долго не продержусь, и коснулся голубого кристалла. Я подумал Найве:
— Пожалуйста, передай той зверюге, что передо мной, чувства страха или чувство большой любви ко мне!
Найва откликнулась сразу, но она была вне дома, в школе. На наше счастье, началась перемена. Найва помчалась домой, а я принялся убегать от морского чудовища, ползая по тросам между фок- и грот-мачтами. Чудовищу приходилось залзить то на одну, то на другую мачту, но всё равно оно пару раз чуть меня не достало.
Через несколько минут Найва подумала мне:
— Готово! Я включила питание. Давай картинку чудовища!
Я передал сестре образ змея. Найва что-то сделала, чудовище дёрнулось, но потом продолжило преследование.
— Не получилось, — подумал я сестре.
— Это я ему страх пыталась внушить, но оно, видимо, не поверило. Наверное, ты не очень страшно выглядишь. Ладно, попробуем по-другому. Сейчас я ему усилю любовь к дружку.
На этот раз всё сработало — морской змей вдруг начал вертеть головой, ища своего партнёра, а затем сполз с мачты и плюхнулся в воду.
Под водой началась свалка — то ли на запах крови приплыли другие хищники, то ли второй морской змей пытался защитить первого от зубастых рыб. Я начал сомневаться, что лучше — спуститься и попытаться спрятаться в поплавке, с хорошим шансом никогда из него больше не выбраться, или остаться на мачте и стать добычей какого-нибудь головонога.
Время текло, ничего не происходило. Через пять минут я рискнул спуститься и постучать в поплавки. Наши храбрые воины отважились немного приоткрыть люки.
— Вылезайте и становитесь на баллисту. Они больше не появлялись. Как увидите — стреляйте или старайтесь попасть копьём в глаз. Бинты для перевязки захватите…
Двое воинов рискнули встать к баллисте. Исузима перевязала мне руку с бальзамом от ран и юркнула обратно в поплавок. Через десять минут появились моряки и начали грести. Мы подошли к «Смелому». Я перепрыгнул на его мостик, следом за мной посыпались все воины. К баллисте встали девчонки во главе с Исузимой.
Баллиста «Смелого» была разбита на мелкие кусочки. На мостике виднелись костяки двух моряков — змеи объели их до последнего кусочка. Воины принялись стучать в поплавки, оттуда послышались стоны, а потом люки открылись. Из них высунулись патлатые головы моряков.
И тут из-под воды поднялась голова второго морского змея. Она поднималась и поднималась, пока не поднялась почти на три метра. И как ей это только удалось? На её несчастье, она выскочила из воды прямо перед нашим кораблём. Исузима не дремала и влепила стрелу точно посередине тела, прямо под головой. Морской змей рухнул в воду и больше не показывался.
— Теперь можно вылезать? — спросил моряк из левого поплавка «Смелого».
— Наверное, можно, — сказал я спустя минуту.
В поплавках «Смелого» обнаружилось двенадцать детей по обмену, которых вождь Вертулии просил отвезти в нашу пещеру. Все эти пять суток они просидели в поплавках и натерпелись большого страху. История, которую рассказали моряки «Смелого», была вполне ожидаема. Они как раз открыли люки и собирались заменять несущих ночную вахту моряков, когда через открытые окна мостика внутрь забрался морской змей и загрыз пару матросов. Остальные успели спрятаться и задраить люки, но лишились возможности бороться с чудовищами.
— Нужно будет поставить на все окна железные решётки и запретить открывать их полностью, — подумал я вслух.
— А что это у тебя с рукой? — спросил тот же матрос.
— Защекотал змея до смерти. Кожа у него шершавая, руку стёр, — ответил я и ушел к себе на корабль, баюкать начинавшую болеть всё сильнее руку. Уже забравшись в поплавок, я понял, что никто на моём корабле не знает, каким образом мне удалось прогнать ящера. Ничего, догадаются, копья-то у меня больше нет…
