— Нет, мой господин. Мы пытались предотвратить объединение против нас двух могущественных противников, но, несмотря на все наши старания, именно это сейчас и происходит!
* * *
Когда и кем изменяется будущее? Всегда ли только великими правителями, отдающими приказы своим войскам? А может быть, оно слагается из тысяч поступков, мыслей и чаяний простых людей? И если это так, то среди их поступков наверняка случаются и такие, что способны повернуть колесо Фортуны в совершенно другую сторону, особенно если эти люди оказались в нужное время, в нужном ключевом месте, в том самом месте, где формируется зародыш будущего…
Мы редко узнаем о таких людях. История предпочитает умалчивать об их поступках, возможно, для того, чтобы другие люди не сделали для себя слишком поспешных выводов и не научились вращать колесо Судьбы по собственному усмотрению.
* * *
— Майор Березин! Вставьте ваш контрольный ключ! — приказал полковник Пиленко, открывая красную крышку панели самоуничтожения семьдесят шестого КОТа и, в свою очередь, вставляя в приемное гнездо свой контрольный ключ.
Березин, побелев как полотно, не сдвинулся с места. В его душе шла борьба, незаметная для посторонних, борьба не на жизнь, а на смерть. И не потому, что майор боялся этой самой смерти. Он знал, что его ждет, понял это в тот самый момент, как захлопнул за собой толстую, как дверь дзота, стальную крышку люка нижнего уровня, снабженную радиационной защитой.
Больше того, он знал, что включение программы самоликвидации станции было для них единственным способом избавления от долгих мучений.
Но во время схватки на верхних этажах станции в его тело влился энергетический импульс, состоявший из разума одного из ширанцев, выбитый из уничтоженного скафандра, и теперь это невидимое существо пыталось подчинить себе волю майора.
Оно еще не успело овладеть управляющими центрами человеческого мозга, и его продвижение к ним было сильно затруднено сопротивлением Березина, поэтому борьба продолжалась.
Березин двинулся вперед, по направлению к полковнику, так заторможенно и неуверенно, словно его тело, налитое изнутри свинцовой тяжестью, превратилось в манекен.
Один шаг, второй… А правая рука медленно, но неуклонно тянется к поясу, не туда, где на специальной цепочке прикреплен нужный полковнику ключ, а к кобуре табельного игольника…
— Что с вами, майор?! Поторопитесь! Они сейчас вскроют верхний люк!
С потолка уже падали капли раскаленного металла, но какое это теперь имело значение? Смерть, вот она, совсем рядом, всего в двух шагах… Надо лишь достать ключ… Или игольник!
— Ты будешь жить вечно! — шепчет голос, поселившийся в голове майора. — Ты забудешь о том, что такое боль! Ты узнаешь, как прекрасен и необъятен космос за пределами доступных вам областей! Перестань мне сопротивляться, просто достань свой игольник и убей человека, который собирается убить тебя! Это же так просто!
Окрик полковника на какое-то мгновение заставил Березина образумиться, рука его, резко изменив направление движения, метнулась к цепочке ключа и вновь замерла, не достигнув цели. До панели ему оставался всего один шаг, и этот же шаг отделял его от вечности…
Второй выстрел уже не был предупредительным. Штурмовое энергетическое орудие семьдесят шестого КОТа послало смертоносный шар плазмы к «Урагану», целясь в его боевую рубку.
Лишь по счастливой случайности корабль в этот момент слегка качнуло, словно какая-то неведомая сила на долю мгновения замедлила его полет к летя- шей навстречу крейсеру смерти.
Заряд взорвался так близко, что защитные экраны, израсходовав всю запасенную в накопителях энергию, попросту отключились, а взрывная волна отбросила стотонную массу корабля на несколько метров в сторону.
Следующий выстрел должен был уничтожить ставший беззащитным «Ураган».
— Можно мне им ответить? — донесся из громкоговорителя внутренней связи срывающийся голос наводчика орудий главного калибра крейсера.
— Нет! — рявкнул контр-адмирал.
И в этот момент крейсер потряс второй взрыв.
«Что же он делает?! Что он делает?» — успел подумать Олег, не двигаясь, однако, с места, прежде чем его сознание закрыла черная волна перегрузок.
Когда мрак рассеялся, удивленный Олег обнаружил, что всё еще жив.
Перед крейсером вместо изогнутого стального бока КОТа, закрывавшего минуту назад весь передний обзорный экран, колыхалось облако газа и мелких обломков.
— Что произошло? — спросил Олег, стараясь совладать с непослушными губами.
— Они сами взорвали себя. Путь в открытый космос свободен, — ответил Пирсов, и Олег не узнал голос этого человека.
«Ураган», закончив на ходу ремонтные работы, уже через два часа корабельного времени вынырнул в расчетном районе, в двух парсеках от невидимого барьера Фронты.
Северцев попросил выключить все двигатели, лечь в дрейф и ждать.
Сейчас, когда корабль оказался в зоне его «посольских» полномочий, по молчаливому согласию с Пирсовым мнение Олега стало решающим.
Прошел час, затем еще два. Ничего не происходило. Их никто не встречал, хотя корабль подошел к заградительному барьеру в заранее оговоренной с фронтерами точке. Ее координаты Олег получил перед последним визитом в шар Тетрасекта, отправивший его на Землю внутри энергетического импульса.
Попытка связаться с фронтерами ни к чему не привела. На их сигналы никто не ответил.
Что-то здесь было не так. Что-то случилось на Фронте за время его отсутствия. Но что могло случиться на планете, защищенной непробиваемым энергетическим щитом? На планете, цивилизация которой обладала могучими технологиями древних, позволявшими им без кораблей перемещаться в любую точку пространства?
Олег не мог ответить на этот вопрос, но понимал, что ответить на него все равно придется, причем в ближайшее время. Он взвалил на себя огромную ответственность, лишив оборону Земли самого мощного корабля именно тогда, когда в любую минуту могло произойти нападение ширанцев, способное погубить его родную планету.
Положение усугублялось тем, что расстояние в несколько десятков светолет лишило «Ураган» возможности поддерживать связь с Землей, на которой, возможно, уже началась гражданская война.
Тягучее чувство неопределенности, многократно усиленное бездеятельным ожиданием, заставило Олега покинуть свою каюту.
Корабль словно вымер. Все свободные от вахты люди разошлись по своим каютам, и каждый из них испытывал сейчас чувства, близкие к чувствам Олега. У многих на Земле остались семьи, родственники, любимые девушки, наконец. Это лишь он, в свои тридцать пять лет, остался одиноким скитальцем, хотя после памятного ужина с Лэйлой это уже было не совсем так…
