Три минуты спустя, обходя первую аномалию, Дезертир обрадовался комариной плеши, словно старой знакомой. Мимо пронеслась семейка кабанов – отчего-то они торопились к блокпосту, словно опаздывая на праздник. Улыбаясь во весь рот, Дезертир поспешил убраться подальше, пока коалиционеры не решили, что начинается прорыв. Глупо было бы попасть под минометный обстрел теперь, так близко от цели.
Патронов после путешествия на Большую землю осталось всего три рожка, и Дезертир решил немного порыскать в ближайшем поселке. Трупоеды любят мясо любой свежести, но боеприпасы не трогают. Войдя в здание, которое, похоже, когда-то было сельским клубом, он едва удержался, чтобы не выпалить в бородатого старика.
– Лысый! Ты еще жив?
– Говорят, я Рисовальщик. А может быть, и нет. – Бомж совершенно не удивился гостю. – Есть покушать?
– Найдется. Ты не видел тут оружия, патронов?
– Видел. Женщина несла. Женщина в шлеме. Она не отдаст! – Лысый захихикал, пуская по бороде слюни. – Не отдаст, не отдаст! Таких Зона любит. Дай покушать.
Дезертир, одной рукой шаря в рюкзаке в поисках напеченных вчера пресных оладьев из принесенной муки, прислушался. Где-то шуршали неизбежные крысы, но не затаилась ли рядом «женщина в шлеме»? Одиночло! опасны, потому что сами всего боятся.
«Когда он ее видел? Только что или вч:ера? От бомжа толку не добьешься…»
Дезертир понимал, что это смешно, но все же крикнул:
– Норис! Не стреляй, Норис! Это Дезертир!
– Ты еще откуда взялся?
Она оказалась прямо за спиной, у выхода, В полутемный зал осторожно просунулась голова в шлеме с непрозрачным забралом.
– Привет! – Дезертир опустил ствол. – Я вернулся. А вот ты почему бродишь одна? Кстати, симпатичный шлем, тебе идет.
– У меня еще много, только тебе не дам и не выпрашивай. – Норис вошла, взяла у него с ладони одну оладью. – Тьфу, гадость какая! Держи, старик, это все тебе.
– Кушать! – обрадовался Лысый. Они помолчали немного.
– У меня патронов мало. – признался Дезертир. – А еще я не прочь вступить в «Искатель», если твое предложение в силе. Ты действительно одна здесь?
– Одна. – Норис уселась в одно из уцелевших кресел бывшего кинозала и сняла шлем, чтобы собеседник мог насладиться предназначенным ему презрительным взглядом. – Нет, такое предложение делается только один раз. Люди к нам идут, так что обойдемся без тебя.
– Ладно. Но хотя бы в пару к себе возьмешь до конца ходки? Буду обязан.
– Не подлизывайся, мне тоже нужен кто-то, спину держать. Дела здесь я уже закончила, патронов одолжу – вот за это будешь обязан. Пятьдесят рублей.
– По рукам. Но если ты меня к себе не принимаешь, то, может быть, что-нибудь посоветуешь? – Дезертир присел рядом. – За десятку.
– Мне нужно в бар «Сталкер», думаю, и тебе там будет интересно. Если хотим добраться до темноты, надо идти. Только скажи, пожалуйста, – ты в самом деле был там, за периметром?
– Да.
Она надела шлем.
– И как?
– Дерьмо, Там, – он сделал ударение на этом слове, – мы жить не сможем.
– Я так и думала. И говорила тебе, ублюдку! Но ты псих, таких мы в «Искатель» не берем. Ладно, пошли. Рисовальщик, не хочешь прогуляться туда, где есть покушать? Тогда не отставай.
«Скоро и Кварк скажет мне пару ласковых. Но ведь будет рад, я вернулся – теперь этим людям станет спокойнее. Они оказались правы… – вздохнул Дезертир, входя в привычный ритм. Не забывать оглядываться, но и не крутить головой до боли в шее. – Правы, да не совсем! Я вернулся не потому, что проиграл. Игра только начинается».
Зона считала так же. Она-то знала, что именно ради игры Дезертир и вернулся.
